ДамблдорАвтор: Friyana
Альбус Дамблдор
1. Штрихи к портрету.
Внешность и основные черты – Юпитерианский подтип Стрельца.
О внешности Дамблдора в книгах сказано на удивление мало – упоминаются только седые серебристые волосы да крючковатый нос. По большому счету, все остальное – лишь восприятие Гарри, но отталкиваться больше особо не от чего.
Альбус лучезарен, улыбчив и светится дружелюбием – по крайней мере, к самому Гарри. Он не склонен разрешать трения прямыми конфликтами и всегда старается свести диалог к монологу, не затыкая при этом напрямую собеседнику рта. Он представителен, ровен в общении и имеет весомый авторитет даже в глазах тех, кто не является его сторонником – один только бзик Риддла, упрямо сводящего все конфронтации к личной борьбе с Дамблдором, чего стоит.
Кроме того, Альбус занимает высокий ответственный пост, причем не просто администраторский. Он не только директор школы – он глава Ордена Феникса, а это уже и политика, и идеология, и умение вести за собой, базирующееся не на голой Солнечной энергетике яркой личности, как у Гарри, а на умении находить и держать контакт с каждым плюс способности выбирать, кто из этих каждых действительно нужен. То есть, еще и на умении отстраняться от личного и предпочитать ему общественное.
И при всем это он – не лидер. Дамблдор – идеолог и ведущая фигура, к его мнению прислушиваются, его доводы полагают разумными, признавая за Альбусом и мудрость, и жизненный опыт. Он – не просто глава, он – «голова» и подпольной организации, и школы, воспитывающей будущих волшебников, он – ориентир и для юнцов, и для взрослого поколения, почти что светоч во мраке. Все это – признаки сильного, проявленного и проработанного Юпитера.
К тому же, Дамблдор – отменный воспитатель. Он с легкостью находит ключики к тем, к кому ему принципиально важно их найти, он обладает достаточной широтой мышления, чтобы охватывать систему в целом и видеть как недочеты в ее детальном воплощении, так и генеральную линию развития. Он – единственный, кого можно назвать действительно «хорошим начальником» в изначальном понимании этого слова.
«Хороший начальник» – это ведь всего лишь человек, который видит что угодно с любых сторон, и при этом способен четко определить и для себя, и для других, какая сторона в этом сезоне зовется правильной. И еще и убедить в этом окружающих – не доказательствами и логикой, а верой, которой сложно не заразиться. Если Юпитерианец во что-то верит, а вас выбрал, как того, кто должен занять свое место в рядах его последователей, не сомневайтесь – он убедит. Вере такого размаха вообще сложно сопротивляться.
Второй, уже вытекающий отсюда, аспект личности Дамблдора – это экзальтированный Хирон. Именно он дает старику возможность сохранять четкую этику и придерживаться ее в любых скользких ситуациях, применяя любые методы и средства, невзирая на всю их этичность. Да, как любой человек с сильным Хироном, Дамблдор – отменный дипломат, которому раз плюнуть выкрутиться из скользкой ситуации и загнать противника в тупик. Но экзальтированный Хирон дает больше. Он дает, при всем этом, способность иметь и сохранять собственную, выстраданную систему этических ценностей, и придерживаться ее даже в тех случаях, когда обстоятельства вынуждают действовать как бы не вопреки собственным заявленным принципам.
Экзальтированный Хирон невозможно прижать на этических конфликтах. В любом раскладе и при любых условиях человек, им обладающий, будет продолжать видеть линию партии, какие бы «грехи» не отягощали плечи, и какой бы груз «ошибок» не болтался за спиной – хотя бы потому, что ни грехами, ни ошибками произошедшее он в глубине души не считает. Все это меркнет перед великой целью, которая у Хиронианца такого пошиба существует всегда.
Еще один момент, который бросается в глаза – это сила Дамблдора-волшебника. Кроме того, что он «великий человек», как постоянно повторяет Хагрид (чем только подтверждает выраженность его Юпитера), он еще и один из сильнейших магов современности – что неудивительно при таком возрасте, опыте и общественном положении. Некоторые из постов Альбуса таковы, что заставляют крепко засомневаться – можно ли было их занять, не обладая действительно внушительной силой? Не обладая чем-то еще, помимо дара возглавлять, направлять и подталкивать, обеспеченного Юпитером и Хироном.
Начать с того, что Дамблдор – очень мощный легилимент. Он считывает мысли и переживания собеседника с такой легкостью, что, глядя на это, невольно начинаешь сочувствовать туповатому Поттеру. Каждый раз, когда Гарри влезает в очередную авантюру, его вызывает к себе директор школы и, проникновенно заглядывая в глаза, с Юпитериански открытой улыбкой вопрошает – ты ничего не хочешь мне рассказать? Мальчик сосредоточенно перебирает в голове то, что успел наковырять и наподслушивать, и обреченно вздыхает – нет, сэр, не хочу. Спасибо, - добродушно расслабляется Дамблдор. Все, что его интересовало, он уже знает.
Учитывая тот факт, что в пятой книге Роулинг таки удосужилась обозначить вслух уровень владения Альбусом легилименции, стойкость личной этики ведущего «доброго волшебника» канона начинает попросту восхищать. Ложь, манипуляции, двойные игры, недоговаривания и прочие Хиронианские штучки не способны сбить столь крепко пустившую корни веру Юпитера. Они подкрепляют друг друга ежеминутно, это сработавшийся тандем двух планет.
Уже одна только связка Юпитера и Хирона однозначно указывает на Стрельца. Но сюда же можно добавить и то, что рассуждения в стиле формальной логики точно не самая сильная сторона Дамблдора – они быстро перебиваются в нем Юпитерианской верой и воодушевлением – и то, что он, считая себя (и являясь) законодателем для своих последователей, в принципе склонен преувеличивать значение веры, преуменьшая значение слов. Меркурий здесь однозначно выглядит кривовато, пусть и не провально, но личность Дамблдора строится, как бы отталкиваясь от его функций и отрицая их. Да, включить при случае в арсенал своих достоинств речь Альбус способен, но явно делает это разве что в исключительных случаях. Разрешает конфликты и вербует сторонников он «широтой души» или мягкой, как бы поглядывающей на собеседника доброжелательно свысока любезностью Юпитера, а не логикой и доводами Меркурия. Слабое место останется слабым, хоть как его подтягивай и раскачивай. Дамблдор, в целом, особо и не раскачивает.
Кроме того, он все же именно силен, как волшебник. Как творец волшебства. Он отлично чувствует людей, находит, повторюсь, свой подход к каждому, к кому желает найти, он – маг, то есть, работает с магическими энергиями однозначно не так плоско и потребительски, как это делают неоперившиеся юнцы в его школе. Без проявленной линии пусть и не мощного, но включенного Нептуна подобный уровень вряд ли возможен. Да и просто, если вспомнить, что об Альбусе говорят те, кто его видит не в первый раз – слово «странный» в их речи мелькает и не однажды.
Нептун здесь выступает в роли вторичной поддержки, а не личностнообразующей планеты – Дамблдор почти наверняка эмпат, к тому же, он именно мудр (по крайней мере, в таких относительно простых вопросах, как разрешение бытовых конфликтов и воспитание детей – тех, которые попроще).
Юпитер плюс Хирон плюс Нептун за минусом Меркурия – это снова Стрелец, в еще более полном варианте.
2. Размышления на тему
Стрелец по сути своей, в первую голову, завсегда идеолог. Просто управлять системой, выстраивать ее, как какой-нибудь Козерог, он не очень способен – слишком много огня внутри, чтобы последовательно такой планомерностью всю жизнь заниматься. Система имеет для него смысл, когда ведет к воплощению идеи – и только до этих пор.
Система состоит из людей, и поэтому правильный Стрелец умеет находить с ними контакт, подбирать ключики и выделять каждому именно ту частичку веры, которой ему не хватает. Реального ему, в общем-то, давать особо и нечего, так что Стрелец торгует исключительно верой. Валюта, если ее правильно применять, имеющая хождение везде и отпирающая любые двери.
В каноне довольно много ситуаций, в которых Дамблдор вынужден подпитывать разочаровывающихся и теряющих силы. Собственно, каждый его диалог с Гарри в конце каждой книги есть пример такой ситуации. Что делает Альбус? Обещает, предлагает, доказывает? Нет. Он просто верит, искренне и от самых кишок – и рядом с ним снова начинает верить измотанный очередным этапом своего нелегкого пути Поттер.
Даже финальный разговор директора с Драко идет по той же схеме. Мелочи и детали вроде конкретных предложений в нем несущественны и проходят как бы мимо обоих. Основная линия – на которую Малфой и пытался купиться – это всеобъемлющая вера Дамблдора во «что-то хорошее в Драко». Он верит в это настолько, что почти заставил своего несостоявшегося убийцу поверить и опустить палочку.
Не стоит думать, что Стрелец всего лишь классно разыгрывает веру во что-либо. Это категорически против его природы – играть такими вещами. Любой, даже самый низкий представитель этого знака верит в то, что исповедует, всегда – если он действительно исповедует. Только из Стрельцов выходят действительно сильные проповедники и основатели религий и философских течений. Сочетание Юпитера и Нептуна выливается здесь в способность не только видеть несовершенство мира, но и разглядеть ту самую идею, которая способна это несовершенство подправить, пусть даже в урезанном, доступном человеческому мышлению варианте. Сочетание же Юпитера и Хирона позволяет Стрельцу не скатиться во власть, потеряв изначальную идеологическую подоплеку, ради которой все, собственно, и затевалось. Позволяет сохранить этическую основу своей деятельности.
Однозначно можно утверждать, что Дамблдор, при всех его регалиях и высоких постах, не властолюбив. Ему комфортно быть «высоко», это естественное для него положение, но власть ради власти не имеет для него смысла. Юпитер амбициозен, но Нептун всегда выталкивает из области «бытовых плюшек» в область вселенского благополучия.
Потеря ведущей роли в одной из привычных областей деятельности для Дамблдора – не указание на его личную несостоятельность (нет здесь Солнца, нет и личностной акцентуации), а осложнение его положения, как ведущей фигуры. В каноне мы видим как минимум две таких ситуации – когда он теряет свой пост в Визенгамоте и когда лишается кресла директора Хогвартса. И поведение Альбуса здесь опять характерно – он расширяет спектр воздействия, подключает резервные каналы для распространения своего влияния, но никак не теряет его вовсе. За правильным идеологом идут даже тогда, когда его уже и рядом-то нет. Более того – как раз после этого идут как бы не более целенаправленно.
Четкая, сложившаяся личная система взглядов и ценностей позволяет Стрельцу довольно лихо вокруг нее вихлять, описывая концентрические круги разного диаметра, но никогда не выпуская из внимания центральную точку. Со стороны его телодвижения и поступки могут показаться временами прямой противоположностью его же заявленной позиции, но это, скорее, обман зрения наблюдателя, чем бесхребетность объекта наблюдений. Стрелец не может не экспериментировать, не может не пробовать новые пути, методы, способы – вся его суть в том, чтобы расширять достигнутое и понятое. Расширять как раз для того, чтобы утвердить и найти под пластом наколупанных истин еще парочку свежих.
Поиск «истины» и ее пропаганда – вот две основных задачи Стрельца. Со стороны, опять же, нередко может показаться, что он забил на первую и давно уже сосредоточился исключительно на второй, но, как только подобное действительно происходит, со всех декларируемых им мудростей начинает сыпаться шелуха. Они слоятся, облезают и сдуваются – потому что их больше не подпитывает Нептунианское видение космических энергий, напрямую считываемое из мирового эгрегора. Стрелец с выключившимся Нептуном – это менторски вещающий заезженные до оскомины высокопарные банальности чиновник с представительным брюшком, вцепившийся в теплое кресло под своей задницей. Голый Юпитер без поддержки Нептуна выглядит именно так. Зрелище печальное, но с Дамблдором никак не ассоциирующееся.
Что означает – на протяжении всех перипетий канона Дамблдор так и не срывается в бытовую борьбу за свое влияние, за власть и прочие Юпитерианские штучки. Все его двойные ходы и сложные шахматные партии, все его разыгранные, как по нотам, милые шутки с Гарри (вроде той же легилименции), есть средство для воплощения великой идеи, а не попытка кого-то «использовать». Стрельцы никогда никого не используют – они дают каждому возможность занять свое место в фундаменте под новым, прекрасным миром. Улучшенной версией мира прежнего. Если, конечно, этот каждый в фундаменте нужен.
Тот факт, что спрашивать у человека согласия быть частью основы для чего-то вовсе необязательно, для Стрельцов очевиден. Их экзальтированная этика позволяет и не такое.
При этом они, повторюсь, действительно верят в то, что строят чужими руками. Только они способны стать родоначальниками великих философских течений, основателями религий или иных систем идеологически «более правильных» взглядов на мир. К тому же, они действительно имеют все шансы не просто придумать нечто, но и сплотить вокруг одной идеи толпу народа, направив ее мечты, надежды и ожидания в нужное русло. Политика – столь же нередкая сфера самореализации для Стрельца, как и воспитание неокрепших умов, и духовное учительство, и административная работа.
Стрелец-политик (как и Стрелец-администратор) всегда имеет более выраженный Юпитер и более слабый Нептун, тогда как Стрелец-воспитатель (или Стрелец-проповедник) – наоборот. Если обрыв Нептуна превращает его в ментора и профанатора, то обрыв Юпитера – в слабо вписывающегося в реалии жизни и бытовой уклад мечтателя-идеалиста.
По канону четко видно и то, что Дамблдор всю дорогу пытается совместить обе роли, не выпуская из рук ни одной – и то, что свои провалы, как политика, он переживает куда как легче и отстраненнее, чем провалы, как воспитателя. Что означает – его Нептун в любом случае слабее, чем Юпитер (хотя это было видно еще по внешним планетарным проявлениям). Но логично вытекающего из расклада планет ухода в управление и администрирование не наблюдается. Альбус пытается воспитывать, и воспитывать очень непростых людей в непростых ситуациях, хотя совершенно очевидно, что это уже дается ему куда хуже.
То есть, мы имеем перекос, сформированный то ли личным упрямством, то ли жаждой человека, проработавшего как минимум Хирон и Юпитер, по аналогии подтянуть еще и Нептун. При том, напомню, что Меркурием Дамблдор всю дорогу продолжает пренебрегать – его не вытянешь так просто на честность, на разговор «на равных» (при том, что как раз равенство с каждым он и умудряется демонстрировать постоянно) или хотя бы на логику.
Последствия перекоса, в целом, очевидны – Альбус комплексует по поводу своих воспитательских неудач, продолжая выращивать из людей то, что ему удобно (а не то, что поможет им максимально реализовать себя). Он очень разный с каждым, с кем говорит – это видно, если сравнить его диалоги с Гарри, со Снейпом или, к примеру, с представителями Визенгамота на заседании суда. Но, находя общий язык с любым, как Юпитерианец, не теряя при этом себя и не предавая свою систему ценностей, как представитель экзальтированного Хирона, он не способен изменить чужую систему взглядов. А это как раз то, чего он и пытается добиться – это и есть воспитание.
Он лишь чуть-чуть ее направляет и корректирует – это все, на что хватает Дамблдора. Иначе не требовались бы ежегодные «промывки поттеровских мозгов». В руках у действительно сильного Нептунианца Гарри повелся бы так, что двинулся крышей сразу и насовсем, и Риддл в этом смысле добился куда большего успеха – в числе его последователей есть фанатики. У Дамблдора – нет.
А правильный Стрелец всегда способен их создавать, если ему нужны те, кто в нужной ситуации будет действовать, не колеблясь.
Совершенно очевидно, что от Гарри требуется именно это. Но при всей своей Хиронианской двуличности, манипулируя и управляя действиями мальчишки, как нечего делать, Альбус ухитряется вставать в позу и оставлять ему «право выбора» в самом принципиально важном вопросе. Где добро, а где зло, то есть.
Предполагается, что хороший воспитатель оставит этот выбор именно так, что ученик заведомо понятно, что выберет. И именно для этого духовный учитель и должен уметь корректировать и изменять его систему ценностей, именно для этого нужен контакт и доверие, именно так и выращиваются «идеологически правильные люди». Вот только иррациональное доверие и контакт со стороны последователя дает – Нептун. А Юпитер – уважение и авторитет, которые тоже хороши и позволяют вести за собой и руководить, но маловаты, чтобы действительно вкладывать что-то в души.
Дамблдор железно обладает вторым, но с легкостью теряет первое, то и дело ухитряясь успеть, вывернуться и снова поймать. И Том Риддл – это пример того, как мало значит голый авторитет, когда пытаешься кого-то воспитывать (в данном случае, скорее – перевоспитывать).
Схемы Альбус-Том и Альбус-Гарри совпадают до мелочей. Оба мальчика – сироты, до одиннадцати лет растущие не пойми где в диких условиях, оба одиноки, потенциально сильны и в перспективе зубасты. Оба – Плутонианцы, с мощным «эго», жаждущие признания и неравнодушные к славе. Прошляпив Риддла на ключевом выборе, который Дамблдор так любит оставлять подопечным («где добро, а где зло»), Альбус явно пытается не повторить предыдущих ошибок. И его действия снова слабо поддаются логике, очень напоминая подход «от противного».
Сатурнианское детство имелось в наличии у обоих мальчиков, но, если Тому директор позволил и дальше закалять себя, жить в своем внутреннем одиночестве и медленно двигаясь к собственным целям, то Сатурн Гарри пущен под откос. В первую очередь – похвалами за несоблюдение общих правил, лимонными дольками за вопиющие нарушения субординации и дополнительными баллами за неумение держать себя в руках.
Второй момент – оба парня Плутонианцы. И снова – Тому было позволено выбирать самому и развиваться так, как для него было естественно (что, кстати, само по себе вовсе не предопределяет выбор им «зла» – Плутон ведь, по сути, всего лишь сила, без окраски). Перед Гарри же Дамблдор вывернулся наизнанку, увещевая мальчика, что в нем и следов Плутона не существует. И в Слизерин его шляпа за таланты звала, и змееуст он по чистой случайности, и с Риддлом связь у него сама собой нечаянно получилась. Ничто ни из чего не следует, бояться нечего, развивать, как следствие – тем более.
Вот только Плутонианца Снейпа Альбус ему не перестает методично подсовывать – то в одном, то в другом качестве. Что напрямую означает – развивать силу и осознавать ее надо будет все равно, и Дамблдору это известно.
По сути, он играет здесь в шахматы сам с собой, жонглируя качествами мальчишки и переставляя их местами, отводя одни в сторону для последующего прорыва и выставляя вперед другие. То, что Гарри к финалу шестой книги, как личность, уже основательно переломан, и имеет все шансы доломаться, когда эпопея с Риддлом закончится, говорит о воспитательских талантах Дамблдора, пожалуй, громче всего.
Очень сомнительно, чтобы столь неглупый и умудренный жизненным опытом человек не видел, что именно делает со своим «подопечным» и к чему это в итоге приведет. Больше всего похоже на то, что этот факт для него – пренебрежимо мал в данном случае. Ему неважно сделать из Гарри человека состоявшегося и сильного (такое возможно только в случае объективной самореализации, в чем парню все шесть лет дипломатично отказывают), ему важно воспитать не-Риддла. Из мальчика с теми же задатками, вышедшего из тех же начальных условий, создать нечто, противоположное тому, что однажды уже получилось.
Тот факт, что взращивание душ по заданной схеме – попросту не стезя Альбуса, ему, при всей его мудрости, похоже, в голову либо не приходит, либо надолго там не задерживается. Он позиционирует себя, как духовного учителя, не больше, не меньше – и именно поэтому, похоже, его пробивает на слезу, когда Гарри со всей своей Львиной прямотой брякает: «Я – человек Дамблдора!».
Но именно духовным учителем Альбус, с его Нептуном, и не является. И не являлся, судя по тому, что имеем в сухом остатке, никогда.
Юпитер здесь мощен и цветет буйным цветом – Дамблдор прирожденный политик и идеолог, сильный администратор, при котором даже буйства прикормленных школьных привидений выглядят запланированными и не нарушающими общего жизненного уклада. Орден Феникса под его руководством не сдыхает, работу работает, функциями функционирует, нервируя всех, кого положено нервировать. Последователи у Альбуса множатся и появляются, Гриффиндор под патронажем Минервы год за годом поставляет (за редким исключением) борцов за добро, а Фоукс поет директору школы песенки, возрождаясь, когда приходит сезон. Машина выглядит отлаженной и растущей и вширь, и вглубь, как и положено машине, которой рулит выраженный Юпитерианец.
Что мешает Дамблдору всю дорогу признать свои сильные стороны и прекратить напирать на не самые сильные – наверняка не известно, но Альбус, похоже, мнит свою жизненную задачу именно воспитательской и воздействующей на умы и души, а не управленческой и идеологической. Просто придумать идеологию и выстроить (возродить) систему, воплощающую ее в жизнь – задача, для Юпитера такого размаха слегка банальная. Вот попробовать выстроить так, чтобы люди не только сами, по личному выбору, присоединялись к ней, но еще и выращивались прямо под нее – это уже куда интереснее. Только Дамблдору оно не по силам.
Ключевая проблема любого Стрельца – в его, как ни странно, разбросанности и неумении видеть мельчайшие детали во всем размахе и величии большого проекта. Ведомый идеей, он всегда и в любой ситуации продолжает ощущать положение конечной точки, основу, подоплеку и светящийся ниточкой путь вперед – но с легкостью упускает из поля зрения частности, из которых, в том числе, его система и состоит. Дамблдор вряд ли страдал перфекционизмом или занимался самобичеванием, признаваясь Гарри, что допустил в жизни много ошибок. Стрелец в принципе не способен сосредоточиться на мелочах, шагая и ведя за собой к главному – а мелочи нередко и становятся основой для огромных проколов.
Анализировать скрытые события канона и вычленять эти самые ошибки – задачка отдельная и многими любимая и без того. Из логики Стрельцовского архетипа и его воплощения в Дамблдоре следует лишь то, что ошибки стопроцентно имели место быть, и связаны они могут быть только с реализацией функций Нептуна и Меркурия, а никак не с Хиронианской двуличностью, лживостью и прочими нелицеприятными приемами состоявшегося торгаша верой.
То есть, Альбус где-то переоценивал свой дар убеждать, «цеплять за душу» и свое умение найти ту самую единственную точку, на которой воспитанника надо оставить одного, чтобы он сделал главный выбор самостоятельно, при этом не упустив его в принципе. А еще – что он попросту не всегда находил нужных слов, преуменьшая их значение. Все остальное он, как Стрелец, считать ошибками не мог в принципе.
Также весьма сомнительным выглядит предположение, что Хиронианец такого уровня мог допустить серию просчетов, в результате которых банально позволил себя убить. Многоярусная логика Дамблдора, прослеживаемая во всех его действиях, начиная с воспитания Гарри и заканчивая диалогом с Риддлом в Министерстве Магии, заставляет задуматься, мог ли этот человек навыстраивать такую шахматную партию, в которой получил бы мат ударом из-за спины. Все тылы всегда восхищали своей предусмотрительной многослойной прикрытостью, а тут вдруг – такой ляп. Не складывается.
На момент финала шестой книги Альбус не находился в углу, загнанный туда обстоятельствами. Ему никто не мешал поручить любому из привидений обрушить шкаф на голову проходящего мимо Драко или как-то иначе с легкостью устранить исходящую от него угрозу – а то, что об угрозе Дамблдор знал, из последнего диалога на башне и сопутствующих ему обстоятельств следует со всей очевидностью. Следовательно, смерть (или ее инсценировка, или сознательный переход в «потустороннее» состояние) была им запланирована, причем предположу, что как минимум за год до этого. Иначе Малфой (как и Снейп) попросту не дожил бы до расстановки сил на башне сам.
Хиронианец класса Альбуса не может ошибиться в расчетах – он может ошибиться в мелочи, из которой вырастет не то, что планировалось. Но никак не в постановке шахматной партии.
Даже если предположить, что Драко Дамблдор тоже пытался воспитывать – и тоже «не получилось» – просчет стал очевиден куда раньше, чем их пути пересеклись на башне. Альбус же не предпринял никаких действий, чтобы предотвратить ситуацию. Более того – еще до того как, не особо напрягаясь, убедил Драко опустить палочку, он звал Снейпа. И Снейп на сцену вышел в нужный момент.
Никакие мифические «ошибки» Дамблдора не могли привести его к смерти от руки собственного подопечного – уровень Хирона бы не позволил. Ошибки, скорее, могли привести к наличию в мире Тома Риддла – вот здесь уже подкачавший Нептун и сминусованный Меркурий вполне имели шансы сыграть свою роль.
Не берусь предполагать, по каким причинам Дамблдору потребовалось вывести себя из игры (или представить это в том виде, в каком выведение состоялось в конечном итоге). Но однозначно, что ему это потребовалось. Хиронианцы этого уровня, повторюсь, не умирают, допустив банальный стратегический просчет.
Оценивать морально-этический уровень Дамблдора бессмысленно хотя бы потому, что его цели всегда будут перевешивать выбираемые им средства. В системе ценностей Стрельца подобной акцентуации средства как таковые вообще не заслуживают оценки с точки зрения этичности – подходит все, что помогает, и это единственный заслуживающий внимания критерий.
Поэтому глупо рассуждать о том, «хороший» Дамблдор или «плохой», «добрый» он или «злой». Он многолик и в нужной ситуации всегда представлялся тем, каким было выгодно представляться – разница с Весами здесь только в том, что выгода Стрельца не личная, а общественная. В его системе ценностей это – достаточное различие, чтобы не брезговать, не гнушаться и не переживать за степень резиновости собственной совести
Том РиддлАвтор: Friyana
Том Риддл
1. Штрихи к портрету.
Внешность и основные черты – сочетание архетипов Льва и Козерога.
Что удивительно, почти любое описание внешности Риддла в каноне идет с отсылкой на внешность Гарри – у Тома такие же непослушные и блестящие черные волосы, такие же живые глаза, он такой же худой, а в детстве даже обладает похожей мимикой. Параллель с проявленностью черт Плутона в тексте заложена напрямую и проговаривается открытым слогом – все эти особенности как раз на Плутон и указывают.
К тому же, весь жизненный путь Риддла – это тоже путь выраженного Плутонианца. Еще во времена Тайной Комнаты Гарри отмечает вспыхивающий в глазах Тома «огонь алчности» при разговорах о мести, власти, и даже просто при взгляде на шрам самого Поттера, а со временем и вовсе сомнения отпадают. Риддл влезает в темную магию по самые уши и делает ее если не смыслом и целью своей жизни, то, как минимум – первейшим средством для ее достижения.
К тому же, окружающие его фанатики – все до единого тоже Плутонианцы (Белла, МакНейр, Фенрир). Общая связующая энергетика буквально витает в воздухе.
Но все было бы и вовсе не интересно, если бы и впрямь складывалось так просто.
Еще в юности Том выглядит, как человек, знающий, чего хочет – причем с самого раннего появления в каноне, со времен сиротского приюта. Он упрям, молчалив и производит впечатление «вещи в себе», существующей по своим внутренним правилам и идущей к своим, не всегда понятным со стороны, целям. Он крайне последователен и пошагово пробует себя на различных поприщах, так или иначе разбросанных вокруг некоего определенного пути. Воровство в приюте, по сути, есть такая же попытка узнать вкус тайной власти над чужими переживаниями (методом их незаметного создавания), как и маска любимого учителями образцового студента Хогвартса.
Том на редкость рано (уже в подростковом возрасте) учится собирать собственные мотивы, причины и поводы в личную копилку обид и прятать подальше, чтобы вытащить потом все и разом. Его убеждения крутятся вокруг «цель оправдывает средства» и «поспешишь – людей насмешишь», а выглядеть смешным он не намерен совершенно. Это, повторюсь, очень редкое для подростка качество – уметь похоронить в глубине собственной души любые эмоции, потребности и желания, подчинив свою жизнь высшей цели, причем поставленной себе самостоятельно, а не перенятой от авторитетного дяди. Пожертвовать настоящим ради будущего.
Подростки всегда живут здесь и сейчас, впадая в истерику или, в зависимости от темперамента, в депрессию, когда их вынуждают «подождать», особенно – подразумевая под временным отрезком годы, а не часы. Проработка Сатурна – самой медленной из не-высших планет – слишком длительна, и потому в бытовом понимании, собственно говоря, и означает взросление – этому пути учатся десятилетиями, да и то не все. Том же демонстрирует четкий и мощный Сатурн уже в шестнадцатилетнем возрасте.
С одной стороны, его детство – это хрестоматийное детство человека Сатурна. Приют, сиротство, одиночество, отверженность и отсутствие взаимопонимания с окружающими, неумение найти с ними ни к чему не обязывающий легкий социальный контакт (завязать дружбу), отсутствие тепла, близости и принятия человека окружающими «ни за что», без заслуг и оценок (любви, проще говоря) – все это при правильном внутреннем отношении и призвано формировать из ребенка раннего Сатурнианца. При неправильном (то есть, наличии в человеке выраженной Луны) будут комплексы – Лунному ребенку контакт необходим, он без него ломается. Том, как мы видим, сформировался – следовательно, Луны там и не было. Она должна отрицаться, чтобы не мешать пути Сатурна.
Сатурн за минусом Луны уже будет указывать на архетип Козерога, но сюда же можно добавить и явно присутствующий Марс Риддла – за все шесть книг если Том чего-то и не демонстрировал, так это трусости или пассивности. Когда надо, он включается очень даже лихо – одна стычка с Дамблдором в Министерстве Магии чего стоит. Но тут, опять же, все не так просто – и с картиной планетарного психотипа, и со стычкой.
Типичный Сатурнианец, мягко говоря, хреновый актер – его душевный мир неглубок и зажат, чтобы с легкостью изображать всю гамму не испытываемых им по факту эмоций. Даже Снейп, к примеру, во многих ситуациях предпочитает либо молчать критически настроенной ко всему зловещей тенью, либо вытягивать эмоции из окружающих – а Том, как мы видим, изображает что угодно, практически не напрягаясь.
С Джинни он понимающий, галантный и душевный, причем, заметим – отыгрывая при этом Луну, которой у него самого – полное отсутствие всякого присутствия. С Гарри в истории с Тайной Комнатой поначалу вежлив и корректен, с ходу выдает то самое «мы с тобой равны, я признаю твою силу, волю и исключительность», чем ослепляет Солярия Поттера сразу и до последнего – Гарри не может не доверять тому, кто сказал ему эти, такие правильные, волшебные слова. Ну, или позволил поверить, что слова прозвучали безмолвно.
Том прилежен в учебе, почтителен с учителями (как, похоже, и с любыми власть имущими), ему не составляет труда изобразить хоть раболепие, хоть уважение, хоть искренний интерес к собеседнику (диалоги со Слагхорном в этом смысле просто впечатляют). Он – игрок, причем не просто рискующий, а планомерно просчитывающий свои шаги – мощный Сатурн не просто не давит его, как личность, но помогает этой личности развиваться и двигаться к поставленным целям. Поставить себе на службу Сатурнианские качества, научиться их использовать во благо совершенно противоположным проявлениям, а не тупо им подчиняться – дано не каждому, честно сказать.
Актерские качества уже указывают на присутствие активного Солнца, и вот тут все бы было хорошо, что называется, но обуздать Солнечные проявления, похоже, у Тома получается далеко не всегда.
Как любой Солярий – пусть даже с сильным Сатурном – он время от времени срывается в тупое и бессмысленное позерство. Давить в себе присутствие Солнца у него выходит вполне сносно, но отказаться от возможности покрасоваться хоть иногда – хоть изредка, в минуты света рамп, находясь на всеобщем обозрении – это уже не просите. В эти моменты Солярий в нем взыгрывает и отметает любые позиции здравого смысла, не способный пересилить собственные потребности и отказаться от роли себя великолепного.
Том – человек гордый и мнящий о себе, судя по всему, немало – иначе ему было бы слабо считать преподавателей идиотами и лгать им в глаза, разыгрывая уважение и почтение. Он безгранично верит в силу своей воли и удачи, он так или иначе вляпывается во власть сам, а все его срывы на помпезные монологи рядом с почти-что-поверженным-Гарри, повторяющиеся раз за разом, выглядят, как минимум, неуместно для столь последовательной личности. К тому же, он крайне – ну просто крайне – не любит лжи (памятуя его монолог после Турнира на кладбище перед сбежавшимися приспешниками), он злопамятен, как может быть злопамятным только существо исключительно эгоцентричное и носящееся со своим эго, как с писаной торбой, и каждая его речь на публику вызывает ощущение, что вот на этом месте уже просто обязаны зазвучать заранее предусмотренные аплодисменты.
Все это – признаки болезненно присутствующего Солнца. А связка из Солнца и Плутона сразу же указывает на Льва.
2. Размышления на тему
Как правило – точнее, практически всегда – человек избегает проявлений и сфер тех планет, которые значатся в его карте в падении. Падающая планета – это провал, черная дыра, в которой не может быть ни уверенности, ни почвы под ногами, ни сил и опыта для попыток осмысленных действий. Что обычно делает человек, натыкаясь на сферу падения, так это либо пытается переключить поток на планету выраженную, либо сматывается со всех ног.
Чтобы понять суть вопроса, могу порекомендовать попробовать представить себе канонического Снейпа, расплывающегося в дурацкой теплой улыбке в ответ на назойливо проявляемую по отношению к нему душераздирающе искреннюю открытость с распахнутыми глазами (Луна в падении), Гарри, в ответ на прямые наглые потуги сделать из него идиота хлопающего собеседника по плечу и сообщающего, что, дескать, фигня, вовсе это его не унизило (Нептун в падении), Рона, методично и собранно день за днем зубрящего уроки (Меркурий в падении) или Драко, с криком: «За Родину!» смело лезущего грудью на превосходящие силы врагов (Марс и Хирон в падении). Все эти ситуации для перечисленных персонажей – хуже кости в горле, и произойти не могут по определению. Падающую планету не превратить в сильную – и именно поэтому люди, как правило, стремятся избегать возможных сфер ее проявления.
Это не есть способ проработки падения, но это, скажем так, меньшее из зол. Потому что возможен еще и вариант, когда человек по своим причинам все же вляпывается в болезненно сложную для него сферу по самые уши и остается в ней, уживаясь, как может. А может он плохо.
Проявления получатся извращенными просто до слез. Разыграть и выдать то, что требуется, человек все равно не способен – хоть ты умри, но не сделать из Снейпа душевно теплое существо, а из Малфоя – храбреца отважного, никогда и никак. Попадая в энергетический поток падающей планеты и увязая в нем, в первую очередь, человек теряет связь с реальностью – уже не сравнивает здесь себя с другими – и при этом, маскируя комплекс, объявляет существующее положение дел единственно возможной в мире истиной. Разубедить нереально.
Стоит также заметить, что есть некоторая разница между властью Солнца и властью Юпитера – первое предполагает, скорее, известность и славу, второе же – управление построенной системой, людьми и замыслами. И невозможно, взвалив на себя первое и собрав у ног тучу последователей, избежать второго.
Как Солярий, Риддл не мог не хотеть быть лучшим, известным и вообще самым-самым в чем-то, для него крайне важном. Гордыня и тщеславие – нередкие спутники ярко выраженного Солнца, так что удивляться тут нечему. Проблема должна была начаться где-то там, где ведущая за собой сильная личность превратилась в того, кто контролирует выстроенную ею же систему – людей, взглядов, ценностей, правил. Неважно чего – важно, что Лев в Томе был достаточно силен, чтобы увлечь и впечатлить, а в итоге включиться и расхлебывать результат пришлось Козерогу. Во Льве-то Юпитер отсутствует.
Козерог последователен и от выбранной цели не отступает – а Риддл всегда хотел признания, славы и власти. Тот факт, что на каком-то этапе власть не то чтобы потеряла свою Солнечную окраску, но приобрела еще и Юпитерианскую, закономерен совершенно – это просто нормальный этап развития – но для личности Тома он оказался губителен.
Если в воспоминаниях Дамблдора Риддл времен Хогвартса выглядит, как юноша себе на уме, целеустремленный, четкий и вполне отдающий себе отчет в том, что делает и зачем, то тот Волдеморт, которого год за годом регулярно встречает Гарри – уже совершенно другой человек.
Несомненно, что включившийся после возрождения уже на полную катушку Плутон (не мог он здесь не включиться – что еще тогда называть ситуацией полноценной Плутонианской инициации, как не пережитую смерть?) крышу Тому должен был двинуть окончательно. Причем, скорее всего – в сторону, опять же, властности в том числе. Плутон, как и Солнце, тоже подразумевает власть – только в данном случае уже над душами, потустороннюю, темную и разрушительную. Куда ни глянь, в общем, все равно выходишь на Дерибасовскую. Власть в психологическом портрете Риддла – это просто точка преткновения какая-то.
Опять же, почему – потому что все упирается в падающий Юпитер. Ну не умеет он, хоть как его убивай и заново возрождай, относиться к власти спокойно – авторитет себе, скажем, зарабатывать, систему выстраивать. Нет в Козероге такой способности. По сути дела, Козерог (как правильный Сатурнианец) – существо по определению подчиненное. Ему для полноценного функционирования всегда необходим кто-то «сверху», кто будет вести идеологическую линию партии, поощрять, направлять и помогать с долгосрочными целями. Для Тома, начиная с незапамятных времен, таким человеком выступает он сам – других вариантов у него попросту не остается.
Собственно, он их сам себе не оставляет, то ли запальчиво предположив сразу, что вытянет и функцию власти Юпитера – социальную, с авторитетом и уважением, с руководством системой – то ли просто не учтя этот фактор. Во второе верится слабо, ибо при всех своих странностях Том в юности – человек крайне внимательный к деталям и не склонный спешить, пока впереди предполагается вечность. А вот первое вероятно и даже вполне – сильное Солнце порой вынуждает еще и не так самоутверждаться.
Чем же все-таки характерен Козерожий Юпитер? Совершеннейшим, напомню, деспотизмом и самодурством. Обладатель такого стояния планеты в принципе не способен адекватно учитывать человеческий фактор – и потому по первости всегда предпочитает перебдеть, чем недобдеть. Перестраховываясь на мелочах, выдумывая новые способы и системы контроля над подчиненными, рано или поздно он докатывается до маниакальной подозрительности и неверия уже ни во что.
Если Козерог что-то и может, так это контролировать – иррационально доверять он не способен. Но одно дело – контролировать работу системы, руководишь которой не ты, и совсем другое – тащить ее на себе в одиночку, в том числе и идеологически. Из Козерога, с его больным стоянием Юпитера, идеолог такой же, как из Лонгботтома зельевар.
И, тем не менее, ситуация вынуждает. Солнце Тома вполне позволяет ему быть лидером, ярким и харизматичным – как минимум, в молодые годы у него это просто обязано было получаться, судя по подходам к Слагхорну и прочим учителям – но Солнца маловато, чтобы быть идеологом. Оно может только освещать путь, чтобы овцы не заблудились, но не объяснять суть и правильность этого пути – по крайней мере, не может делать этого самостоятельно.
Первоначальные попытки подключить Сатурн (сильную планету) и просто проконтролировать, чтоб все были в кучке и не разбегались, были наверняка уместны и неплохи, но только до определенного момента. Рано или поздно Козерожья подозрительность должна была перерасти в манию преследования, и с этой точки не мог не начаться жесткий диктат.
Судя по тому, сколько лет Том потратил на то, чтобы сколотить из своих Пожирателей Смерти действительно пугающую и мощную силу – и как долго он пробыл на этом пути – сферу Юпитера он давно должен был перестать ощущать, как проблемную. Не потому, что проблема исчезла – скорее, она неминуемо стала для него единственно возможной реальностью, и, как нередко бывает в этом случае, превратилась в агрессивную форму защиты.
Слетевший с тормозов по части власти Козерог в своем проявлении страшен не меньше, чем влюбленная по уши Дева или ударившиеся в духовный рост Близнецы. «Комплекс Чингисхана» в полный рост – в моих владениях лишь я хозяин, и, раз с утра было приказано при виде меня подпрыгивать шестнадцать раз на левой ножке, постукивая по полу хвостом, все, кто не подпрыгивает – потенциальные предатели. У кого хвоста нет – не мои проблемы, должны были отрастить, раз действительно хотите доказать свою преданность.
Выдумывая все более заковыристые методы «проверки на вшивость», пущенный гулять по просторам безнаказанности Козерог с каждым разом будет становиться все более недоверчивым, подозрительным и попросту мнительным. И рано или поздно падающий Юпитер выпятится настолько, что передавит любой сильный Сатурн. То есть, грубо говоря, маниакальная недоверчивость перерастет все представления о разумности и весь здравый смысл.
Примерно на этом же месте и начинается то, что в просторечии называют «сходить с ума» – человек теряет адекватную связь с реальностью, обретая четкий пунктик, со временем прорастающий во все большее количество соседних жизненных сфер. И этот момент куда как более печален, чем последовательное развитие Тома, как Плутонианца.
По сути, если разобраться, путь Плутона сам по себе, может, и страшен, но личность не ломает – он корректирует ее, это основа действия любой высшей планеты. Действительные ломки сознания начинаются, когда человек подменяет в своей голове понятия и пытается заставить себя верить в то, что черное – это белое, или наоборот. А потом и впрямь начинает верить, невзирая на все подаваемые окружающей реальностью сигналы. Чтобы так категорически игнорировать внешний мир – это, вообще говоря, надо довольно сильно крышей подвинуться.
И поэтому самая разрушительная проблема Тома – это, как ни странно, не то, что он поддался Плутону и принялся копаться во тьме, не брезгуя ничем (Плутонианцы как бы изначально не больно брезгливы в таких вопросах), а то, что он поддался своему провальному Юпитеру и попытался научиться властвовать. Даже, можно сказать, не просто попытался, а создал сам себе безвыходную ситуацию, в которой был вынужден продолжать поддерживать ту систему, которую и выстроил для достижения собственных целей.
В чем состояла конкретная цель Тома Риддла, судить можно только по косвенным проявлениям. Козерог – хреновый политик, отвратительно вживающийся в социум и плохонько реагирующий на человеческий фактор. Мощный Сатурн позволяет ему собрать качественную картотеку людских типажей, сверяясь с которой, он может найти примерное объяснение поведению каждого – а сильное Солнце помогает отыграть нужные образы и подобрать ключик к чужим слабым местам. Но в условиях постоянно меняющейся ситуации, когда на тебя с почтением пялится толпа народа, уже нужны другие методы и решения. И ни у Льва, ни у Козерога их – нет.
Лев, повторюсь, хорош в роли «лица на обложке», Козерог – как исполнитель чужой воли, но ни один из них не способен вести за собой массы, как только те из набора личностей перерастают в толпу. Там, где толпа, уже нужен Стрелец – действительно сильный идеолог, рассуждающий из понятий не личных целей, а общественного блага, обладающий выраженным Юпитером. У Тома его нет – а, значит, нет и возможности стать именно политической фигурой, действующей в условиях мирного времени, предвыборных платформ и программ и прочей мишуры. Худо-бедно поначалу это должно было компенсироваться Солнцем – во времена первых сборов Пожирателей Смерти – но к финалу шестой книги Том уже способен на политику только в рамках открытых военных действий. Его, как идеолога, на что-то другое при таких размахах уже не хватит.
Отсюда, как ни странно, вытекает простейшее объяснение извечному противостоянию Риддла и Дамблдора – именно со стороны Тома. Альбус, при всех его недостатках, обладает двумя вещами, которые Риддла всю дорогу конкретно бесят – сильными Юпитером (планета падения для Козерога) и Нептуном (планета падения для Льва). И демонстрирует их наличие с самой первой встречи, без всякой политкорректности.
С проблемой Юпитера все понятно – Риддл ввязывается во власть такого уровня, который способен тянуть, только параллельно деградируя как личность и неизбежно саморазрушаясь в процессе. С Непутном же еще проще – если Лев чего-то категорически не выносит, так это эмпатов, смотрящих вглубь и способных под маской классно отыгрываемых образов разглядеть Льва реального.
Который, с точки зрения самого Льва, всегда будет бледнее и кривее, чем играемая им яркая роль – напомню, Солярии ужасающе не уверены в себе по части собственной неотразимости, и именно поэтому всегда демонстративно пытаются ее к месту и не очень показывать.
Поэтому самой большой, с этой точки зрения, ошибкой Дамблдора было в первую же встречу с Томом – в приюте – открыто и жестко показать, что он все про мальчика чует, и никакие маски не помогут тому спрятать свою недоработанную суть. Мальчик запомнил урок не просто на отлично, а впитал, похоже, прямо под кожу. Впоследствии, в Хогвартсе, он, как может, избегает Альбуса, и открыто признается в «Тайной Комнате» Поттеру, что Дамблдор всегда видел его насквозь.
Показателен и момент, когда Том приходит в школу искать место преподавателя – Альбус отказывает ему довольно жестко, при этом снова (да как и каждый раз, собственно) тычет в нос, что все мотивы Риддла ясны и все наш всевидящий директор видит и понимает. Чем злит Солярия просто до нервной трясучки.
Сцена драки в Министерстве Магии – и последующий диалог Тома с Дамблдором – вписывается в ту же схему. Если смотреть с точки зрения Риддла, то Альбус снова хвастается, что видит, как тот плохо играет, и как за версту от этого горе-актера фонит, какой же он на самом деле – вовсе не непобедимое Зло, а так, закомплексованный мальчик Том. Причем он еще перед Пожирателями это говорит, не просто так! Перед теми, в чьих глазах Риддл должен быть не просто непогрешим, а чуть ли не свят! Создается ощущение, что Альбус то ли непроходимо тупой, что маловероятно, то ли просто добивает противника в однажды обнаруженное слабое место.
Неудивительно, что у Тома срывает башню каждый раз, когда при нем произносят «Дамблдор». Его реакция на заявление Гарри: «Это ты-то великий волшебник? Вот Альбус Дамблдор – это великий волшебник!» говорит сама за себя. В данном случае Поттер в очередной раз проявил просто чудеса удачливости и ткнул в самое нужное место, одной фразой выбив у противника из-под ног последние остатки почвы. После этой фразы маска сильного и спокойного человека слетает с Тома уже окончательно.
Собственно говоря, из сложных переплетений взаимоотношений Тома с Гарри вовсе не следует, что на Поттере у Темного Лорда и впрямь какой-то особый пунктик. Единственное, чем Гарри похож на больную мозоль, так это своим шрамом и историей его образования. В контексте Юпитера Риддла можно смело предположить, что логичный вытекающий отсюда страх – это то, что приспешники начнут думать, будто Поттер Тому соперник. Отчасти из этого вполне могут и следовать все попытки Риддла не просто убить Гарри, а сделать это легко, изящно, демонстративно и чуть ли не под восторженным вниманием публики.
По факту же – не так уж он особо и стремится его убить. Риддлу куда важнее лишний раз показать своим, что он может это сделать, чем реально взять и сделать, такое складывается ощущение.
При этом – напомню – Козерог мнителен, а Козерог, живущий по Юпитеру, мнителен втройне. И не стоит думать, что формирование в рядах последователей нужной степени трепетания перед своим лидером есть для него какая-то мелочь. Фактически, это проявление одного из наиболее ярких его комплексов.
При всей осознанности и проявленности в Риддле силы Плутона его нельзя назвать именно маньяком – хотя о целостности его души тут и впрямь говорить уже сложно. Не самый удивительный момент – и фанатичное желание Тома добиться бессмертия. Парня крепко переклинило на Солнечной жажде сделать то, чего не смог сделать никто, переплюнуть всех, и при этом потрафить родному любимому Плутону, выбрав сферой приложения сил именно его сферу проявления. Вопросы жизни и смерти – ключевые для всех Плутонианцев, и Том всего лишь Сатурниански последователен в реализации собственных планов.
Надо убить – делов-то, убивает. Надо красть, обманывать, выпытывать – да пожалуйста. Все это для человека с таким сплавом Сатурна и Плутона – не проблема и не пунктик. Вот то, что на пути пришлось выстроить разветвленную организацию, которой впоследствии еще и единолично идеологически руководить – это да, тут некоторый затык. Но Том последователен и здесь – даже понимая, что вот тут уже действительно платит своей душой, он все равно не останавливается.
К тому же, его, похоже, и впрямь потряхивает от мысли, что по земле бродит человек, посмеивающийся в бороду над всеми его потугами выглядеть самым-самым и переплевывать буквально всех. Более того – Дамблдор не просто в каждом диалоге с ходу сбрасывает со счетов Львиную маску Тома, глядя на суть, а не на форму, он при этом еще и имеет наглость старчески ухмыляться и сочувственно вздыхать, повторяя, что Риддл – хороший! Оскорбление большей степени по всем фронтам Лорду Волдеморту, судя по всему, нанести уже просто сложно.
Мало того, что его Льва обзывают хреново играющим (раз сквозь образ все равно обращаются к сути), мало того, что ставят под сомнение великий путь его Плутона (говоря – ты, мальчик, запутался, иди сюда, я-то тебе покажу, где добро и правда), так Альбус еще и на сдержанность и взрослость Тома регулярно тестирует (и Сатурн-то в тебе, парень, какой-то сомнительно проработанный). Причем, случается, что и – при подчиненных. При Пожирателях Смерти, то есть.
Старик здесь бьет настолько жестоко, доламывая Риддла по всем пунктам, что почти вызывает восхищение.
Правда, все равно непонятно, за каким Мерлином ему понадобилось с этого и начинать. Бить ниже пояса там, где уже идет именно битва – да на войне все средства хороши, но Альбус, если приглядеться, впервые ударил туда задолго до того, как начались проблемы. То есть, вообще с первой встречи повел себя категорически неправильно.
И – если обратить внимание – с Гарри подобной ошибки он уже не повторяет даже близко. Ни разу за все шесть книг Альбус не проехался по Солнечной гордости Поттера. Наоборот – несколько раз он даже искренне извиняется, а после смерти Сириуса позволяет громить свой кабинет, вопить и выражаться, как язык захотел.
Будь на месте Поттера Том постприютских времен, складывается ощущение, что Дамблдор сдвинул бы брови и сказал – тут у нас, если что, правила, юноша, извольте не выпендриваться, вы младше и слабее меня, вы мне вообще «сэр» говорить обязаны. Напомню, он обращался с Солярием Томом именно так – и именно этого Том ему, похоже, так толком и не простил.
И ни единой подобной нотки с Гарри у него уже не проскакивает. Наоборот – Альбус как только не поглаживает его по выпученному Солнечному эго, позволяя все, лишь бы не выкристаллизовался четкий Сатурн и не выбрал бы мальчик такой близкий ему путь Плутона.
Возможно, глядя на Поттера, в чем-то Том и видит отражение себя – по большому счету, они ведь и есть отражение друг друга, куда более похожие, чем может показаться на первый взгляд. Все их расхождение – в идеологии, которую так или иначе сформировал в них обоих Альбус, в личностных акцентах, воспитанных им же, и в глубинной отверженности, которую Том в себе понимает и принимает, как данность, а Гарри еще только начинает пытаться разглядывать.
Результат их глобальной стычки, честно говоря, непредсказуем. Оба настолько погрязли в собственных проблемах (Том – в Юпитере и Нептуне, Гарри – в Плутоне и Сатурне), что назвать кого-то из них более способной к выживанию личностью уже крайне проблематично.