Название: Черный обелиск
Автор: Fool MoonБета: КПРазмер: миди, 7 235 слов
Пейринг/Персонажи: Флинт/Вуд
Категория: джен, слэш
Жанр: драма, приключения
Рейтинг: PG-13
Задание: Черный обелиск
Краткое содержание: Оказывается, Оливер Вуд не только отличный вратарь, но и завзятый египтоман. Куда приведут Флинта и Вуда поиски таинственного черного обелиска и сокровищ чародея Джеди?
Примечание: Автор, как и Вуд, немного египтоман. Все интерпретации основаны на имеющихся у автора знаниях. Но временами они весьма вольные...
Размещение: запрещено без разрешения автора
читать дальшеГлава 1
Каирские ночи жаркие, душные, томные… Заполненные сладкими ароматами незнакомых растений и привкусом песка на языке. Маркус Флинт, мечтая о долгом отпуске на море, совсем не так его себе представлял.
Он хотел лежать, покачиваясь на волнах, подставив спину палящему солнцу, и разглядывать под собой рыбок, снующих туда-сюда по краю рифа, уходящего куда-то в бесконечную глубину. Гулять, наслаждаясь непривычной жителям Туманного Альбиона жарой, и летать на метле над серой египетской пустыней в поисках обитающих здесь ифритов и бедуинов.
Трахаться наконец. Трахаться он тоже хотел. Ну, и если уж Вуду так приспичило, можно было аппарировать в Каир в этот его чертов музей, посмотреть на древние заклинания, зайти в закрытую от магглов часть и увидеть спасенные волшебниками свитки, посохи и остатки зелий, пропыленные и пахнущие вечностью. Он готов был сходить на базар, поторговаться с местными колдунами и прикупить пару-тройку занятных сувениров. Да даже с магглами можно было пообщаться! Специй домой привезти и нормального кофе.
Короче, Флинт был готов идти на компромиссы, если бы ему дали его море с рыбками, пляж и пару недель блаженного ничего не делания. Но, увы, ни черта у него не получилось.
Они торчали в Каире уже третий день, застряв в паршивой местной гостинице. Дул самум, и на улицу выходить стоило только тем, кто желал заживо погрести себя под слоем горячего песка. Даже чары спасали с трудом, но благодаря им Флинт с Вудом хоть как-то добежали до местного магазинчика и купили жратвы. Жрать то, что готовили в их, с позволения сказать, отеле, было решительно невозможно.
— Давай аппарируем уже на пляж, — в который раз взывал к разуму любовника Флинт, но было бестолку. Любовник у него, увы, был непрошибаемый гриффиндорец. И если уж он что-то втемяшил в свою дурную голову, пиши пропало. А Вуд втемяшил. И, надо сказать, Флинт был в этом виноват.
Точнее, не он сам, а проклятая семейная библиотека, в которую Оливер, стоило ему оказаться у Флинта дома, ухнул с головой, сразу став похожим на заучку Грейнджер. И все время, пока Вуд копался в раритетных фолиантах, Флинт проклинал своих любознательных предков и ту суку, которая обучила Оливера древнеегипетскому. Потому что вот, спрашивается, на хрена тебе эти чертовы птички и человечки, если ты нормальный и всю жизнь собираешься играть в квиддич? Ну, если только чтобы было что-то, что не жалко забыть после первого удара бладжером по башке.
Но Вуд думал иначе. Оказалось, у него тетка всю жизнь бредила фараонами. И Оливера заразила. Таскала его на каникулах в Египет, водила на кладбища, учила читать надписи…
Флинт, когда это услышал, очень ему сочувствовал, честно. Ну, потому что провести лето на кладбище, пусть и древнем, то еще удовольствие. А там еще и эти водятся, как их… их еще все местные боятся до усрачки… Точно, гули!
Жуткая, надо сказать, дрянь. То ли призрак, то ли вампир, то ли просто зубасто-клыкастая мерзость. Вылезают толпой из могил и шастают по округе. Египтяне, даже магглы, народ пуганный, как темнеть начинает, они из пустыни живо ноги делают… И музей свой закрывают так, что двери только бомбардой вышибать. Потому что вещам гули не вредят, а вот людей жрут с удовольствием.
Флинт, правда, гулей только на картинках видел и на колдографиях, но лично встречаться как-то не тянуло. А вот Вуда, кажется, тянуло. Причем весьма и весьма…
Итак, все началось с того, что он нашел у Флинта в библиотеке папирус. Все чин-чином, скрученный в трубочку, запечатанный… Хрен поймешь, что это, если не знать. Флинт вот, надо сказать, не сразу понял. А Вуд ничего, развернул над чайничком. И углубился в чтение.
Флинт, если честно, сначала не понял даже, что это египетский. Думал, Вуд еще какой язык вместе с сумасшедшей теткой выучить успел, но нет, оказалось, он. Только птичек с человечками на папирусах рисовали как-то уж очень странно. Вуд все тыкал в какие-то закорючки, говорил:
— Марк, ну вот же, видишь, сова! А это мужик с пальцем во рту!
Флинт видел только странные каракули, похожие на арабскую вязь, крутил пальцем у виска и таскал Вуду чай в библиотеку, чтоб не сдох от пережора древних знаний.
А потом Вуд, проникшись, так сказать, тайнами и мудростью тысячелетий, бегал вокруг Марка и вещал.
— Это же Весткар, Марк, понимаешь, Вест-кар! Только не маггловский, а самый настоящий, волшебный. Его считали утерянным, и тут я просто прихожу в твою библиотеку, а он здесь! Это невероятно! Это же мои любимые сказки! Я все детство мечтал, что вырасту и поеду искать Джеди или, точнее, его гробницу. А там… — Вуд закатил глаза в экстазе, — там тайны жизни и смерти, Марк! Такая магия, которая нам и не снилась. И мы сможем все это найти, исследовать… О, тетя Оливия просто умрет от зависти, когда услышит… Я бы взял ее с собой, но в последней экспедиции к гробнице Эхнатона она потеряла ногу. Там такие чары, закачаешься… Не удивительно, что магглы до сих пор не могут ее обнаружить…
Флинт слушал, кивал в нужных местах и делал серьезное лицо. Оливер, когда его несло, очень в этом нуждался. Флинт совершенно не знал, что это за сказки, что за Весткар и кто такой Джеди, владеющий тайнами жизни и смерти, но раскрасневшийся Вуд с горящими глазами был хорош. Так что Флинт кивал, любовался и думал о том, что секс сегодня определенно будет жарким…
Пока Вуд не сказал:
— Сезон закончится, и поедем. Я как раз сделаю хороший перевод, намечу маршрут. Тут написано, что Джеди просит отпустить его обратно в его обиталище, путь к которому укажет тень от черного обелиска. Черный обелиск, Марк, как думаешь, что это значит?
— Стоп, — Флинт тряхнул головой. Из всей тирады Вуда он уловил только слово «поедем». И оно его несколько настораживало. — Куда мы поедем, Вуд? — уточнил он аккуратно.
— Ну как же! — Оливер недовольно нахмурился. — В Египет же. Как квиддичный сезон отыграем. Ты хотел на море… в тепло. Заодно вот и обелиск поищем. Черный. Черт, до сих пор не верится, что мне так повезло! — И, нежно прижимая папирус к груди, Вуд снова вернулся за стол. Переводить.
С сексом Флинту пришло подождать еще восемь дней. Вылезать из библиотеки Вуд соглашался только в туалет, а говорить мог исключительно про проклятущий папирус. Даже метлу и полеты забросил.
Флинт начал беспокоиться: уж не заболел ли? Нашел чертов Весткар, прочитал перевод… Сказки как сказки. Про древних чародеев, которые развлекали скучающих царей чудесами. И если первые два явно были самые обычные маги на службе у фараонов, то последний, который Джеди, оказался, на взгляд Флинта, каким-то мутным. И он был, честно говоря, не уверен, что стоит искать обиталище того, кто мог влет сожрать сотню быков. И кто умел превращать мертвое обратно в живое.
Страшилки про упырей и прочую ходячую гадость Флинту с детства запомнились очень хорошо. Не хуже, чем Вуду его сказки…
Но вот чемпионат Британии по квиддичу прошел, и Флинт с Вудом, как примерные туристы, заказали порт-ключи в Египет.
— Можно было бы с магглами полететь, — проговорил Вуд, аккуратно держа в руках упакованный в толстый пластиковый пакет кусок старой газеты, текст на котором был написан арабской вязью.
За спиной у него был солидного вида рюкзак, в которой они с Флинтом упихнули две метлы, кучу шмоток, десяток книг, полотенца и, кажется, даже палатку. Сунув плавки, шорты и пару футболок с шлепками, Марк за процессом следить перестал, полностью доверив сборы Вуду.
Тот был настолько полон энтузиазма, что Флинт начинал его бояться. Накануне отъезда они навестили достопочтенную тетю Оливию, и Флинт прослушал еще один курс по древней истории, разглядывая не старую еще и весьма энергичную даму, которая весело прыгала по дому на одной ноге. Вторая, деревянная, стояла в углу, отполированная, явно дорогая, с тщательно вырезанными коленом и пальцами.
Оливия выдала им с Вудом список обязательных к просмотру достопримечательностей, ту самую палатку и посоветовала взять с собой побольше воды. Марк только вздыхал. Отдых на море казался ему все более маловероятным.
Впрочем, Вуд обещал.
— Вот проедем немного, Марк, и на море, — он взлохматил свои волосы и обаятельно улыбнулся. — Я провел изыскания… Этот Джед-Снофру… Помнишь, деревня, откуда Джеди? Тетя Оливия говорит, что это похоже на имя пирамиды. Может, он там рядом в поселке строителей жил? Вот скатаемся туда — и на море.
— То есть, переносимся в Каир, оттуда к пирамиде — и все? — уточнил Марк, чувствуя какой-то явный наеб.
— Ну… — Вуд вздохнул. — Практически. Понимаешь, Марк… У Снофру было четыре пирамиды… — И прежде чем Марк успел возмутиться, быстро добавил: — Они все недалеко от Каира. Правда. Километрах в ста самая дальняя. И мы быстро — туда и обратно. Поищем обелиски или гробницу на кладбище. Я вон метлы взял. Слетаем. Быстро. А потом — рыбки.
И Флинт ему поверил. И теперь они уже третий день сидели в гостинице, пережидая самум. Оливер разложил на кровати какие-то записи и усиленно что-то чертил. Пару раз Марк видел в его записях птичек, человечков и даже пирамидки. Вуд писал по-древнеегипетски гораздо понятнее, чем древние египтяне.
— Вот смотри, — позвал его Вуд, когда Флинт открыл очередную банку маггловской газировки и сделал глоток. Хорошо, холодильник в номере работал исправно. И газировки было в достатке. А то от жары и духоты можно было бы окончательно и бесповоротно рехнуться.
— Мы с тобой сейчас в Каире, долетим до Гизы, а там от плато пирамид возьмем к югу, пролетим Саккару — там, кстати, отличная ступенчатая пирамида! — и мы в Дашуре. И там у Снофру аж две пирамиды. Правда не одна из них не Джед-Снофру… Но мы все равно посмотрим, да? А оттуда можно будет взять еще южнее, в сторону Файума. По пути заглянем в Мейдум. И все: можно аппарировать в Каир и взять попутку на Синай. Там твое море с рыбками… Уложимся, думаю, за пару дней. Ну, может, за три, а порт-ключ только через две недели сработает.
— Ну да… три дня мы уже ни на что убили, — проворчал Флинт.
— Не страдай, Марк, — улыбнулся ему Вуд. — Мы же сможем прикоснуться к великим тайнам! Тут такие призраки есть в гробницах. Я тебя со всем познакомлю! А по прогнозам ветер завтра прекратится.
— Что, я дома призраков не видел… — Флинт вздохнул, но согласился. В конце концов, море в программу включено, а, значит, не зря ехали. А по пустыне полетать, в целом, тоже неплохо. Интересно даже. И, может, ифрита встретят. Или гулей. При мысли о гулях энтузиазм у Марка несколько поутих.
Глава 2
Ветер действительно стих. Утром, выглянув в окно, Флинт не увидел за ним привычного желтого месива. Попутно вдруг выяснилось, что окна выходят на улицу, и через них даже можно разглядеть тот самый магазинчик, в который они с Вудом мужественно бегали пару дней назад.
— Вуд! — Флинт растолкал мирно спящего любовника, на ходу умилившись тому, как тот нежно обнимает подушку и что-то бормочет. — Вставай давай. Агуаменти!
Вуд проснулся мгновенно, недовольно покосился на Флинта из-под мокрой челки и хотел было сделать ответную гадость, но Флинт был первым:
— Ветер твой кончился, вставай давай и выдвигаемся!
Подействовало безотказно. Вуд вскочил, умылся, оделся и скоро зарылся в рюкзак, проверяя содержимое.
Вот тут выяснилось, что у них, оказывается, была еда под чарами стазиса, вода, фонари и почему-то кирка. Нет, две кирки. И еще какие-то странные коробки, кисточки и целый тубус папирусов. Но еда Марка расстроила. Вот стоило давиться местными деликатесами, если Вуд приволок печеную индейку, рыбные шарики, золотистую картошечку и плюшки?!
— Это с собой, — категорично заявил Вуд.
— Мы же на два дня, — напомнил ему Флинт. — Максимум.
Вуд пожал плечами.
— Меня в пустыне всегда на пожрать пробивает…
— О, пиво! — обрадовался Флинт, разглядев содержимое одной из коробок, в которой ровными рядами стояли темные бутылочки с добрым английским элем. Он потянулся, чтобы взять одну, но тут же получил от Вуда по рукам.
— Эй! — возмутился Флинт. — Ты чего?
— Это для дела, — строго заявил Вуд и спешно сунул уменьшенный ящик обратно в рюкзак. Флинт вздохнул: от кружки холодного эля он бы не отказался…
Впрочем, Вуд смилостивился и в качестве компенсации выдал Флинту сливочное пиво, которое, оказывается, тоже ждало в рюкзаке своего часа. Сделав пару глотков, Флинт подумал, что все неплохо. Пиво, полеты… впечатления.
— Давай, Вуд, — поторопил его Флинт. — Труба зовет.
Вуд кивнул и, достав метлы, закинул рюкзак за спину. Скоро, расплатившись по счету в гостинице, они уже взлетали. Марк наложил на себя и на Вуда дезиллюминационные чары, но, кажется, это было не обязательно. Город был совершенно пуст. Видно, после самума выбираться под палящие солнце народ не спешил. На тихих и сонных улицах, словно снег, лежал песок, заметший дома до самых порогов. Кое-где на веревках, протянутых прямо через улицу, висело белье, вместо белого ставшее изжелта-коричневым. Ну и кошки, конечно. Кошки были всюду: разгребали песчаные сугробы, устраивались на крылечках и грелись на солнышке, подставляя ему пыльные бока.
Флинт пристроил метлу Вуду в хвост и наслаждался тишиной и синим небом, узкую полоску которого было хорошо видно между домами. Вуд же был сосредоточен, то и дело доставал палочку, выверяя направление, чтобы не запутаться в извилистых каирских улочках. Над домами он подниматься не спешил, петлял, явно о чем-то размышляя. Флинт же заглядывал в окна. Было любопытно.
Когда они вдруг оказались на площади перед пыльно-розовым Каирским музеем, а вдалеке заблестела длинная полоска Нила, Вуд словно ожил, подлетел к Флинту и толкнул того в плечо.
— Пирамиды, Марк! — восторженно проорал он, — смотри!
И Флинт действительно смотрел. Огромная рукотворная гора закрывала половину неба. Она доминировала над ландшафтом, подавляла. И казалось, что город находится в ее тени. Словно все, кто здесь обитают, всего лишь муравьи, бабочки-однодневки, глупо суетящиеся перед лицом вечности.
— Вау! — все, что смог выдать Флинт.
Вуд самодовольно улыбнулся.
— Это Хафра, видишь, облицовка сохранилась. А когда-то ее вершина была украшена золотом. Ты представляешь, как она сияла на рассвете?
— Охуеть, — согласился Флинт. Тряхнул головой и уточнил: — Нам туда?
— Да! — Вуд довольно закивал и, заложив крутой вираж, снова пристроился к Флинту. — Полетели!
Флинт несколько раз моргнул. Из-за чар уследить за Вудом и так было непросто. Теперь же он и вовсе на несколько мгновений полностью исчез из вида, оставив его наедине с ... этим. Он покосился на пирамиду, потом на лыбящегося Вуда и крепче ухватился за древко.
— Полетели!
До пирамиды оказалось значительно дольше, чем думал Флинт. Она все время маячила перед глазами, и казалось, что еще немного — и они доберутся до подножья, но они летели и летели, а пирамиды не становились ближе.
Они неслись вдоль реки, и Флинт невольно провожал взглядом сменяющие друг друга рощи пальм, пикировал вниз, чтобы прикоснуться к мутным тяжелым водам Нила. И все время на горизонте сияли пирамиды. В ярком солнечном свете они казались почти белыми, и Флинт невольно вспоминал про облицовку и золото. Охрененно, наверное, смотрелось в этом Древнем Египте. Интересно, сколько народу пытались это золото отодрать? Про себя Флинт знал, что точно попробовал бы: отдолбил даже не все, а так, четвертинку, и живешь припеваючи…
Когда он спросил об этом у Вуда, тот ухмыльнулся и сказал, что на этот случай в золоте имелось несколько весьма неприятных проклятий. Египтяне были люди серьезные, к магии относились с уважением, так что лишний раз никто обогащаться за счет его величества не спешил. А уж если кто лез воровать в царские гробницы, то только настоящие профи…
У подножья пирамиды Хуфу они приземлились минут через тридцать. Здесь сегодня было тихо: ни надрывающих горло торговцев, готовых за бакшиш провести всех желающих хоть в пирамиду, хоть к черту на рога, ни вездесущих туристов, гомонящих и несколько растерянных, ни вышагивающих вокруг верблюдов. Самум распугал всех. Только местные охранники с автоматами удивленно вскрикнули, когда из воздуха вдруг соткались два дюжих мужика, но Флинт, под не слишком одобряющим взглядом Вуда, живо шибанул их конфундусом. Так что вопросов больше не возникло.
— Нам же дальше надо было вроде, — отметил Флинт, запрокинув голову и силясь разглядеть вершину этой громадины. Камни в основании были больше его роста.
— Погоди, давай заглянем тут кое к кому, — предложил Вуд. — Понимаешь, Снофру — это отец Хуфу. А Хуфу, по идее, видел Джеди и знает, что с ним стало дальше.
— Ты что, хочешь фараона спросить мертвого? — несколько обалдел от идеи Флинт.
— Нет, — Вуд помотал головой. — Не фараона, тут рядом есть некрополь. Ну, кладбище, то есть. И там есть тот, кто нам нужен!
— Призрак?
— Ну… — Вуд улыбнулся. — Не совсем.
Уменьшив метлы, он схватил Флинта за руку и потянул его за собой.
Кладбище, на взгляд Флинта было похоже на катакомбы и стройплощадку, и как Вуд в этом ориентировался, было решительно непонятно. Какие-то длинные стены, разваленные камни, и даже картинок, на которые Флинт уже успел насмотреться в книжках Вуда, не было толком видно. Фигня, короче, какая-то, а не некрополь.
Наконец, миновав несколько одинаково длинных стен, Вуд свернул в очередную нишу, в которой стояли ворота. Ну, никак иначе Флинт это описать не мог: нормальные такие ворота. Только узкие и изрисованные. Видать, туристы стремились оставить в Гизе кусочек себя, и каждый нацарапал что-то на камушке. А пара в воротах еще и окурки бросила. И бумажки. Хорошо не насрали, подумал Флинт и поморщился.
— Мы чего сюда пришли-то? — уточнил он у Вуда.
— Сейчас… — пробормотал тот. Он уже поставил рюкзак на землю, которая оказалась внезапно не землей, а очень даже каменным полом, и принялся увлеченно там рыться. Потом достал бутылку пива, снял стазис с симпатичной сдобной булочки…
— Мы жрать, что ли, будем? — уточнил у него Флинт, но Вуд помотал головой.
— Сейчас, — повторил он, а потом скрутил с пива крышку и полил его в ворота, при этом что-то проникновенно завывая на древнеегипестком. Следом туда был покрошен хлеб. На фоне бумажек с окурками, надо сказать, смотрелось довольно странно. Но подействовало.
Ворота засветились, выросли и распахнулись, оттуда вышел бойкий старичок, настолько смуглый, что казался словно высушенным на солнце. Годы его не пощадили: голова была совершенно лысой, а спина согбенной, зато темные глаза смотрели насмешливо и внимательно.
— Я по-английски тоже понимаю, — заявил он Вуду, поправив белоснежную набедренную повязку. — Нечего мой родной язык коверкать, никогда такого ужасного акцента не слышал!
У Вуда заалели уши, он уставился не скалящегося Флинта, потом на старичка, прочистил горло и просипел:
— Извините.
— А вы кто? — влез Флинт с вопросом, решив, что задолбался стоять и хлопать глазами.
— Джедефхор, если по-вашему, — ответил мужчина.
— Который припер папаше этого ебанутого колдуна Джеди? — обрадовался Флинт. — Вуд, слушай, ты гений!
Тот, несколько шокированный манеров Флинта разговаривать с принцами, пусть и весьма пожилыми и давно мертвыми, сглотнул.
— Молодой человек, — покачал головой Джедефхор, — думал ли я, великий мудрец, царский сын и успешный военачальник, что буду отзываться на призывы каких-то мужланов, не владеющих истинной речью! Но, увы, жертвы, которые должны были идти мне вечно, давно иссякли. И имя мое, пусть и известно, звучит отнюдь не ежедневно, так что… еще пара жертвоприношений, и я так и быть, отвечу на ваши вопросы…
Флинт усмехнулся: египтяне за прошедшие тысячелетия изменились мало. Везде и всегда им нужен бакшиш.
Вуд послушно извлек из рюкзака еще пива, брызнул его на ворота и проговорил, на этот раз по-английски:
— Тысяча хлеба, тысяча пива, тысяча птиц и тысяча быков, тысяча льна и тысяча ладана и тысяча всяких прекрасных вещей для ка почтенного Джедефхора, правогласного, — потом покосился на Флинта и протянул бутылку ему. — Давай ты теперь.
И тот повторил, а потом вежливо уточнил у принца.
— А лен с ладаном зачем?
— Чтоб были, — улыбнулся тот и довольно потер руки. — Теперь спрашивайте.
— Нам бы про Джеди узнать, помните такого? — аккуратно уточнил Вуд. — Вот в папирусе написано, что вы его ко двору отца привезли откуда-то из Джед-Снофру… А где сейчас его могила не знаете?
— Так там же, — фыркнул Джедефхор. — Он как пророчить закончил, так туда и вернулся. И его величество велел ему еще и жертвы учредить, культ, жрецов побольше… А то двух такому почтенному человеку, знающему вещи, маловато.
— А… а где его могила? — нерешительно уточнил Вуд, в то время как Флинт дергал его за рукав.
— Вуд, слышь, мы не будем копать мертвяка. Да еще и пиздец стремного мертвяка, который умеет оживлять безголовых птичек. Вдруг он с голодухи на нас решит повторить?! И пятисот быков у нас тоже нет, Вуд! Давай скажем дедушке спасибо — и на море.
Джедефхор смотрел на Флинта насмешливо, вокруг его глаз разбегались морщинки. И, если честно, меньше всего он был похож на призрак. Старик как старик. Наверное, даже потрогать можно. Трогать, впрочем, Флинт не рискнул.
Вуд упрямо сжал губы.
— Марк, мы не будем его будить, мы только посмотреть! Тут рядом же, да? — он повернулся к Джедефхору.
— Южнее будет пирамида, — кивнул он. — А там рядом с обиталищем Джеди найдете черный обелиск, он является только в час, когда Ра в своей барке спускается в царство Осириса и, воссоединившись с ним, садится на троне. В самый темный час ночи свет, идущий из Дуата, отражается от черного камня. И тогда его тень указывает туда, где сокрыты сокровища Джеди. Но остерегитесь, только мудрейшие могут владеть ими. Вы же, простите, не блещите ни мудростью, ни воспитанием, — добавил принц совершенно другим тоном и ухмыльнулся.
— А где на юге? — уточнил Вуд, явно пропуская пассаж мимо ушей.
Джедефхор пожал плечами.
— Вот уж в ваших современных названиях не разбираюсь. И вообще, мне пора.
Он подмигнул напоследок Флинту, зашел в свои ворота и исчез. Те снова стали совершенно обшарпанными. Только теперь от них еще и пивом несло.
Флинт поморщился.
— Слушай, Вуд, на мудрейших мы с тобой явно не тянем. Может, ну его? Голодные мертвяки меня пугают.
— Марк, мы же только посмотреть! И будить никого не будем. Но ты сам слышал: это же фантастика! Будет, что вспомнить.
— Ага, если выживем, — кивнул Флинт. — Ты как хочешь, Вуд, а я — обратно. В Каир.
Он решительно сжал кулаки. Вуд насупился.
— Как хочешь. Я дальше лечу, — и увеличил метлу, кинув вторую Флинту.
А потом собрал рюкзак, наложил на себя чары — и полетел. Так Флинт не матерился с момента последней квиддичной тренировки, когда остолоп Пьюси шибанул ему сдуру битой по башке, а потом Макалистер уронил квоффл, потому что, блядь, засмотрелся на пришедшую на него полюбоваться подружку… Выдав несколько довольно занимательных ругательств, он оседлал метлу и ринулся за Вудом. Повезло, что в жарком египетском воздухе была хорошо заметна оставляемая им рябь.
Догнал, схватил за руку и со всего маху вмазал ему в глаз, едва не уронив с метлы. Вуд, надо сказать, в долгу не остался и пнул Флинта под колено. И только когда тот опасно покачнулся, поспешил обхватить его за плечи, за что получил болезненный тычок под ребра и недовольное шипение.
Потом они довольно долго друг на друга орали. Потом — целовались. А потом все-таки приземлились и продолжили выяснять отношения недовольным шепотом, пока Вуд наконец не заявил:
— Марк, ну для меня это очень важно. Я себе никогда не прощу. Пожалуйста, — и посмотрел на Флинта, как побитый щенок, щурясь на солнце из-под растрепанной челки.
И Флинт сдался, выругался сквозь зубы, сжал в руке древко метлы.
— Летим уже. И ты со мной, Вуд, не расплатишься.
Тот разулыбался, сгреб Флинта в объятья и интимным шепотом пообещал, что что-нибудь придумает. Флинт недовольно насупился, но все равно погладил Вуда по спине, стараясь думать о чертовом море с рыбками, а не о мертвом и голодном чародее, в лапы которого они собираются направиться.
Глава 3
Путь из Гизы в Дашур пролегал целиком и полностью по пустыне. Вуд заявил, что так, напрямик, точно будет быстрее, но Флинт подозревал, что он просто хочет по дороге потрепаться про все встречные пирамиды, гробницы и их обитателей. А тут, как оказалось, они все удачно попадались на глаза. Буквально, плюнуть от этих пирамид некуда. До их поездки Флинт думал, что пирамиды в Египте три. И, честно говоря, не был уверен, что рад невольному расширению кругозора.
Когда Вуд спешился в Саккаре, предложив устроить привал около хэбседного комплекса Джосера, Флинт только вздохнул. Ну и переспросил, что за такие специфические были у этого Джосера комплексы, и не пробовал ли тот посещать древнеегипетских психоаналитиков.
На это радостный Вуд рассказал ему какую-то дикую историю про праздник хвоста и фараона, каждые двадцать пять лет бегающего по пустые голым. Но Флинт не слушал, он достал из рюкзака индейку, картошку и пиво, которое торжественно выпил за упокой всех местных покойничков, и приступил к трапезе.
Вуд немного побухтел на нецелевое использование запасов, но скоро к нему присоединился, а после потянул довольного и сытого Флинта гулять по некрополю, чтобы немного порастрястись. И Флинту даже понравилось. На сытый желудок древности воспринимались им гораздо более благосклонно.
В итоге на кладбище они проторчали полдня. Сначала Вуд общался со старыми знакомыми, с катастрофической скоростью изводя привезенные с собой запасы эля, потом они разбили палатку и переживали палящую дневную жару. Лететь куда-либо, когда солнце висело в зените и, кажется, сам воздух настолько пропитался жаром, что его больно вдыхать, было решительно невозможно.
Сначала Флинт дремал, а Вуд что-то читал и строил планы, сосредоточенно жужжа, как муха, у него над ухом. Так что Флинт живо подгреб его к себе и поцеловал, подумав, что трахаться на кладбище ему раньше не приходилось. Впрочем, в сиесту в прогретой солнцем небольшой палатке секс выходил просто отличным. Жарким, томным и долгим. Вуд живо забыл про своих покойничков и наконец обратил на Флинта все нужное ему внимание, что было вдвойне хорошо. А потом они просто лежали, пили пиво и лениво переговаривались, пока солнце не начало клониться к закату. Тогда, быстро собравшись, они снова оседали метлы и полетели вперед, к следующей партии пирамид и мертвецов. Благо лететь оставалось не так чтобы долго. Минут тридцать от силы.
Когда они прибыли в Дашур, Флинт поразился отсутствию перекопанных и порушенных могил. После Гизы и Саккары он уже привык к тому, что вокруг здешних фараонов образуется довольно крупное кладбище. Но в Дашуре песок лежал ровно. Лишь кое-где были видны каменные блоки да обломки кирпича. Огромное желтое поле, обрамленное с одной стороны густыми зарослями пальм. А на нем —пирамиды. Две больших, одна притулившаяся к ним маленькая и вдалеке еще какие-то горы обломков.
— На самом деле их тут больше, — объяснил Вуд, ткнув пальцем в сторону обломков. — Вон там еще среднецарские пирамиды есть и гробницы, и храмы… Просто песком, видимо, все занесло… раскопки давно не проводятся. Туристы бывают редко.
— А, — Флинт усмехнулся. — А то я уже волноваться начал: думаю, как же, не порядок! Всего две пирамиды на такое приличное с виду место… Ну и где тут те, что нам нужны?
— Ну так вот обе, — усмехнулся Вуд, указав на пирамиду со странными изломанными гранями, и во вторую, которая в свете заходящего солнца казалась розоватой. — И поселок тут еще есть где-то, где строители жили. Предлагаю начать с него. Проверим на чары, поднимем песок, не знаю… Вдруг что найдем?
— Предлагаю сказать: Акцио все тайны Древнего Египта, — хмыкнул Флинт. — Не хуже должно сработать.
Вуд насупился.
— У тебя есть идеи получше?
— Вот уж уволь, это ты у нас ебнутый фанатик, а я жду моря и рыбок, не забывай, — ухмыльнулся Флинт и призвал из рюкзака Вуда пиво.
— Ладно, пошли, — буркнул Вуд и потянул Флинта за собой, на ходу перехватив у него бутылку. В горле за время перелета изрядно пересохло, а на зубах, кажется, скрипел песок.
По остаткам деревни они ходили довольно долго. Собственно, там все было так основательно занесено песком, что предложение Флинта по поводу Акцио казалось уместным как никогда. Вуд, правда, упорно пытался найти что-то в нагромождении камней, запускал выученные в детстве чары, призванные обнаружить тайники, скрытые ходы и клады. Но все, что они нашли, — десяток глиняных остраконов со скабрезными надписями. На одном умелой рукой были изображены два сношающихся мужика, подписанных как Ани и Иду. Видно, те когда-то здорово насолили художнику.
Когда они вернулись на плато, почти стемнело, солнце исчезло с небосклона, оставив только тонкую красную полосу, медленно гаснущую на западе. Было ужасно темно, и не упасть помогали только зажженные на концах палочек Люмосы.
— Вуд, давай обратно в Каир, а? — предложил Флинт, внезапно ощущая, как сильно похолодало. После удушающей жары днем теперь его, бил самый настоящий озноб. И он бы, пожалуй, не отказался вернуться в гостиницу, выпить чая или каркаде и поспать.
Вуд мотнул головой.
— Марк, понимаешь… Я хочу дождаться самого темного часа… помнишь, Джедефхор говорил про обелиск… А что если он здесь?
— Слушай, ночь в пустыне, на кладбище — не лучшая идея, — попробовал договориться Флинт. — Вон охранники, которые нас пасли, уже давно свалили. И машины не осталось.
Вуд вздохнул и зябко поежился.
— Мы же маги… Аппарируем, если что. Давай, а? А если не будет ничего, то завтра на море махнем?
Флинт вздохнул.
— Ладно, — и достал из рюкзака приличных размеров стеклянную банку, в которой развел волшебный костер. Вуд, порывшись, нашел плед, и вскоре они сидели у огня, закутавшись в одеяло, и неторопливо пили сливочное пиво.
Было внезапно очень уютно, и Флинт поймал себя на мысли, что ему нравится сидеть с Вудом вот так, у костра, посреди пустыни. Когда вокруг — ни души, и даже шума города не слышно. Пахнет нагретым на солнце камнем и песком, и еще тянет чем-то странным, словно высохшим деревом или тканью. Постепенно запах становился все навязчивее. Флинт оглянулся, но перед глазами сразу заплясали разноцветные круги. Он взглянул на явно насторожившегося Вуда и спросил одними губами:
— Ты тоже чуешь?
Тот молча кивнул, и Флинт потушил костер, нащупывая в кармане палочку.
Когда зрение немного прояснилось, оказалось, что они окружены. Десятки, нет сотни, теней словно бы сползались к ним со всего плато, грязные, оборванные, в остатках одежды на давно сгнивших и высохших телах, они подходили молча, покачиваясь и тихо похрустывая.
— Что это? — выдохнул Флинт, схватив Вуда за руку.
Тот нахмурился и дернул углом рта.
— Гули. Арабы их так называют…
Флинт выругался и метнул в первого подошедшего Секо. Заклинание легко пропороло плоть, отсекая руку. Но та выросла вновь и потянулась к Флинту скрюченными, обмотанными бинтами пальцами.
Гули разевали рты, словно хотели что-то сказать, но вместо слов выходило только надсадное кряхтенье. Языки давно высохли, а легкие отправили в один из четырех канопов.
Круг сужался, и скоро Флинт с Вудом стояли спина к спине, стараясь отпихнуть назойливых тварей прочь. Но те напирали, продавливая выставленную наспех защиту, безмолвные, неторопливые и совершенно смертоносные. Аппарировать не получилось. То ли гули странно искажали пространство, блокируя чары, то ли древние строители постарались обезопасить кладбище от слишком шустрых воров, но, когда после первой попытки Флинт едва не угодил тварям в зубы, от идеи они отказались. Вуд крепче сжал руку Флинта, и тот почувствовал, как бешено стучит его пульс. Зажмурился, ругая и себя, и его, за самую идиотскую из возможных смертей и чертовых рыбок, которых он так и не увидел. А потом, открыв глаза, выдохнул:
— Акцио метлы! — и две уменьшенные метлы тут же приземлились ему в ладонь из рюкзака, по пути растолкав мешавшихся им гулей.
Защита лопнула с громким хлопком и Энгоргио Флинта, и жадные руки потянулись к ним, хватая за полы одежды, вцепляясь неожиданно сильными пальцами в плоть, стараясь разорвать…
Как они оказались в воздухе, Флинт не сообразил. Мгновение — и они с Вудом висят над толпой гулей. Флинт судорожно сжимает в каждой руке по метле, а Вуд намертво вцепился в него и смотрит бешеными глазами.
— Вот же блядь, — выругался Флинт, пытаясь сообразить, что дальше. Внизу стояли гули, протягивая к ним тонкие руки с развевающимися на ветру бинтами, вверху подрагивали метлы, и держаться становилось все сложнее, тем более, что Вуд, собака, был тяжелым…
Флинт зажмурился, старательно дыша носом, и думая, что смерть они, оказывается, только отсрочили. И тут Вуд совершил героический, но несколько идиотский поступок, призвав метлу беспалочковым Акцио.
Та дернулась из руки Флинта, и он заорал, отпуская. А потом почувствовал, что падает… Зажмурился, готовясь рухнуть в так жаждущую его мяса толпу…
— Держись, Флинт! — раздался над ухом голос Вуда, и тот обнял его, не давая упасть. Он сидел на метле, бледный, но совершенно целый.
Флинт осторожно, не совершая лишних движений, сел позади него, не отпуская свою красавицу Молнию. Та, обиженная высказанным ей пренебрежением, задрожала, и Флинт снова выматерился сквозь зубы.
— Унеси нас отсюда, Вуд, давай! А то мы как над стадом голодных крокодилов, честное слово.
Флинт фыркнул, и его Нимбус медленно потянулся в сторону реки. Иногда древко принималось дрожать, и метлу бросало вниз, почти к земле, где гули умудрились стащить у Флинта кроссовок и порвать штаны, но скоро метла выравнивалась и снова устремлялась вверх.
— Ей тяжело, — оправдывал свою старушку Вуд.
— А мы сдохнем, — возмущался Флинт, оглядывая мертвецов внизу.
— Попробуй пересесть, — наконец предложил Вуд, когда они миновали основную толпу, которая теперь ковыляла за ними вслед, шаркая мумифицированными конечностями.
— Ага… — кивнул Флинт и попробовал. Вышло у него с третьей попытки. Первые две закончились отбитой заднице и яйцами: Молния сдаваться просто так не хотела и вела себя как норовистая лошадка.
Оказавшись снова в седле, Флинт прикрыл глаза от облегчения. Потому что теперь было почти все… Хотя бы те, что внизу, до их точно не дотянутся.
— Откуда они? — крикнул он Вуду, указывая на гулей босой ногой.
— Им не приносили жертвы, и они одичали, — буркнул Вуд. — Это ка тех, чьи имена совсем забыли. Жалкое зрелище…
— Жуткое скорее, — пробормотал Флинт. — Давай отсюда сматываться…
— Ага… — кивнул Вуд и вдруг замер, впившись взглядом во что-то у Флинта за спиной.
— Что там? — почему-то шепотом спросил тот.
И Вуд так же шепотом ответил:
— Черный обелиск.
Глава 4
Флинт застонал и выругался: а ведь все только что могло закончиться! Он медленно обернулся и замер: зрелище было грандиозным и весьма устрашающим. Пирамида Снофру, та, что с изломанными гранями, полыхала мертвенно-зеленым светом, который шел откуда-то из-под земли, и росла. Окружавший ее песок осыпался, открывая черные ровные грани, исписанные египетскими иероглифами. Земля дрожала, и от пирамиды исходил тихий гул, словно где-то рядом обитал растревоженный рой пчел.
— Вуд, — прохрипел Флинт, совершенно не представляя, что еще сказать. Обелиск продолжал расти, и скоро его тень накрыла все плато. Гули, наконец догнавшие Флинта с Вудом, жалобно покряхтывая, принялись расползаться в разные стороны, еле слышно шелестя и похрустывая.
Вуд смотрел на обелиск, не отрываясь, и Флинт подумал, что он явно хочет запечатлеть в памяти каждую деталь, чтобы потом слить в думосбор тетке. Та точно оценит: выглядело эпично. И очень жутко.
Скоро обелиск вырос окончательно и теперь возвышался над пустыней, сияя антрацитово-черными гранями, а из глубины шел все тот же зеленый свет, придававшей картине совершенно ирреальный вид. Еще более ирреальный, чем эта выросшая в одночасье пирамида.
Вуд, наклонив голову, прищурился, явно силясь прочитать текст на одной из граней, а потом сделал то, чего Флинт, как оказалось, больше всего боялся — полетел навстречу черному монстру.
— Стой! — заорал он и припустил следом. Но было поздно: Вуд подлетел ближе, протянул к камню ладонь, а потом, смешно взмахнув руками, вместе с метлой ухнул куда-то вниз, к источнику чертова потустороннего сияния.
Флинт ринулся следом. Подумать и засомневаться он не успел. Испуганное лицо Вуда, беспомощное движение руками — и вот он уже летит вперед, ни о чем не думая. Как когда-то на войне, когда он одним махом сменил и сторону, и убеждения, и лишился пары старых друзей, избавившись от них с помощью Авады. И все потому, что едва по их милости не потерял Оливера Вуда, вечного соперника и школьного врага, без которого мир, по мнению Флинта, смысла не имел совершенно.
Вуда он успел ухватить за край футболки на самой границе непроглядной зелени, в которую тот стремительно погружался. Флинт попытался дернуть его на себя, вытягивая, и уже обхватил за пояс, когда зеленая хуйня сделала ответный рывок и захватила их обоих. Звуки, цвета и запахи на несколько мгновений исчезли, и Флинт почувствовал, как задыхается, глотая вязкий насыщенный странным светом воздух. Он крепче прижал Вуда к себе, чувствуя, как бьет по бедру древко его метлы.
Когда они вынырнули, оказалось, что они летят над долиной огромной извилистой реки, исчерченной островами и перегороженной порогами. Вода в ней ревела и пенилась, а впереди… впереди шло судно, ловко подпрыгивая на порогах и лавируя между песчаными отмелями. Огромное и роскошное, оно сияло так, будто было сделано из чистого золота.
Вуд, который после стремительного погружения отфыркивался и тряс головой, словно вылезшая из воды собака, вдруг схватил Флинта за руку и заорал:
— За ним! Давай, Марк, полетели!
— Зачем? — буркнул было Флинт и задрал голову наверх. Нужно было выныривать обратно в пустыню. И как можно скорее.
Но наверху было только черное небо, испещренное яркими звездами, страшное и бесконечное. И навевающее беспробудную тоску. Словно рассвета не будет уже никогда, и теперь вечно придется вглядываться в непроглядную тьму над головой.
Флинт сглотнул, почувствовав внезапно, что холод пробирает его до костей. Где бы они ни оказались, выхода не было.
— Скорее! — торопил его Вуд. — Если это то, о чем я думаю, нам нельзя его упускать.
И они полетели. Флинт смотрел вниз на острова и мелкие селения, в которых обитали странные существа с собачьими, львиными и птичьими головами. При виде парочки на метлах они начинали орать и потрясать кривыми ножами, и из их пастей вырывался то рык, то вопль, то птичий клекот.
А однажды метлы плотным коконом окружил огонь, и Флинт едва успел схватить за руку Вуда, который несся прямо в ревущее пламя. Вуд закричал что-то неразборчивое, и Флинт почувствовал запах сгоревших волос.
Очень хотелось молиться, но взывать к христианскому богу Флинт не привык, да и вряд ли бы тот взялся помогать колдунам, сотни тысяч которых во имя него в свое время отправили на костер. Шашлычком больше, шашлычком меньше — ему наверняка было без разницы. Звать Мерлина язык тоже не поворачивался. Знаменитый чародей в этом мире вечной ночи и жутких демонов был не властен. Так же как древние боги, во имя которых друиды приносили жертвы в своих священных рощах…
Зато, кажется, Вуд знал, что делать. Он зажмурился и заорал какие-то странные заклинания, из которых Флинт понял, что он, Вуд, точно в курсе, как зовут всю эту рогато-хвостатую братию внизу, и, значит, те просто обязаны его пропустить…
Флинт только успел подумать, что аргументация у Вуда так себе. Но внезапно сработало. Огонь спал, и они снова продолжили погоню за ускользающей ладьей.
Опустившись на метлах ниже, они чувствовали, как ревет под ними река. Капли оседали на их волосах и лицах. И Флинт вдруг понял, что жутко хочет пить. Жаль, что рюкзак с пивом достался гулям, но и река была хороша. Вода пенилась, пузырилась и манила. И он направил метлу вниз, чтобы, не снижая скорости, набрать пригоршню… Едва он оторвал ладонь от воды, как из нее выпрыгнула огромная рыба, готовая его схватить. Но Флинт успел, взял выше и уже было поднес руку к губам, как Вуд молча долбанул по ней снизу. Жидкость расплескалась, попав Флинту на футболку и в лицо.
— Совсем рехнулся? — набросился он на Вуда и снова было направил метлу ниже, но тот схватил его за плечо.
— Не смей. Не выберемся ни хера! — заорал он. Флинт дернул плечом, но кивнул и снова посмотрел на плывущую перед ними барку.
Они ее нагоняли.
Чем ближе они подлетали, тем четче Флинт видел, что, несмотря на нестерпимый золотой свет, само судно было старым и потрепанным. Драгоценная обивка кое-где пооблупилась, и сквозь нее проглядывали черные от времени, местами явно подгнившие доски. Трепетавшее на мачте алое полотнище паруса выцвело и пошло прорехами, и сам корабль, и гребцы на нем выглядели дряхлыми, высохшими от времени, и даже существо с головой барана, сидевшее на огромном золоченом троне, казалось очень усталым.
Но барка плыла, взрезая воды носом, и существо, расправив плечи и закрыв глаза, явно о чем-то грезило.
— Кто это? — спросил Флинт громким шепотом, который разрушил торжественную печаль, окружавшую корабль.
— Это бог, — так же тихо ответил ему Вуд. — Единый египетский бог, в котором соединились тело Осириса и душа Ра… Он плывет по подземному Нилу к Востоку, чтобы потом перейти в Нил небесный… И мы с тобой подсуетимся. Главное не терять его из виду.
— То есть, это что, боги? — Флинт ткнул пальцем в суетящихся на барке людей и животных, они двигались проворно и даже грациозно, только в каждом их движении сквозили нездешняя усталость и обреченность.
Вуд молча кивнул и внезапно сжал руку Флинта.
— Марк, прости, ты был прав с самого начала, не нужно было пытаться раскрыть тайны, не предназначенные для таких, как я. Мне… мне не достает мудрости, чтобы это понять и осмыслить… И, Флинт, они такие старые!
Вуд тряхнул головой. Выглядел он весьма и весьма несчастным.
Флинт неуклюже похлопал его по плечу.
— Ничего, Вуд, — пробормотал он. — Зато видишь, ты все-таки нашел все тайны древнего Египта. И если мы выберемся из-под этого неба, ты представляешь, что скажет твоя тетя Оливия.
— Что я дурак, очевидно, — вздохнул Вуд. — Только я не буду ей говорить… Черный обелиск — это не для людей. И я не хочу, чтобы кто-то еще это видел…
Флинт кивнул. В целом, он был с Вудом солидарен.
Они летели вслед за баркой вперед, то поднимаясь, то снижаясь, и Флинт больше не смотрел по сторонам, только изредка замечал, как страшные местные жители приветствуют своего дряхлого бога, как они простираются ниц и лежат на желтом песке, словно сломанные маггловские игрушки.
Он смотрел на черное небо и яркие вечные звезды, которые легко переживут богов, что, как считали египтяне, их создали, и всех остальных. Небо и река были сильными, живыми, и это особенно бросалось в глаза на фоне потрепанной солнечной ладьи, скользящей в бурных водах.
Сколько продолжалось это путешествие, Флинт не понял. Время совершенно перестало существовать, и ему казалось, что они вечно скользят на метлах по тяжелому, напоенному влагой воздуху, и его горло вечно горит от жажды, а вода манит и манит… Но пить нельзя, ведь они собираются вернуться из иного мира в свой. А значит, здешние напитки и яства не для них…
Вдруг впереди показалась стена. Словно огромный водопад вдруг встал на пути у реки, вот только тек он не вниз, а вверх. И барка послушно поскользила по нему, поднимаясь медленно и натужно. Гребцы взялись за весла, направляя ее ход, а бог в кресле начал меняться, разделяясь на части, а потом заново собираясь. Во всяком случае, описать это как-то иначе Флинт бы не смог. Просто вдруг существо с головой барана рассыпалось, а когда собралось снова, оказалось, что теперь это бог с птичьей головой, над которой гордо сияет солнечный диск.
Вуд схватил Флинта за руку и потянул наверх. Они летели все выше и выше, едва поспевая за солнечной баркой. Дыхание снова спирало, и скоро, как и раньше, краски, звуки и запахи исчезли, полностью затопленные ало-золотым сиянием восходящего солнца.
Тишину прорезал пронзительный клекот сокола, и в этот миг сияние начало пропадать. А потом Вуд с Флинтом поняли, что стоят на высокой горе, и в небе, как будто прямо над ними, разгорается рассвет. Кроме них на горе толпилось множество магглов, которые встретили появление солнца бурными аплодисментами, криками радости и молитвами на десятке языков.
В тот же миг Флинт почувствовал, как к нему вернулась способность дышать полной грудью, чувствовать запахи, слышать, видеть… словно он все это время был слеп, и вот прозрел. Ощущение жизни пьянило не хуже огневиски. Флинт сам не понял, как сграбастал Вуда в объятья и поцеловал его смеющиеся губы. Ликование, да, это было определенно оно.
Последний раз Флинт испытывал нечто подобное, когда кончилась война и метка на его руке стала тусклой до прозрачности. Тогда он так же орал, смеялся, а потом разрыдался от облегчения и осознания того, что все. Кончилось. И сейчас было то же самое. Только кроме них двоих зарю нового дня приветствовали еще сотни, а может, и тысячи, и Флинт с удовольствием влил свой голос в этот хор. И, прижимая к себе Вуда, наверное, впервые почувствовал себя не волшебником, а просто человеком, увидевшем настоящее чудо, такое, на которое не способна даже легендарная старшая палочка.
Эпилог
Флинт лежал под зонтиком и щурился, разглядывая бьющий сквозь ткань солнечный свет. Он чувствовал себя медузой, внесенной на берег, растекался и совершенно не хотел двигаться. Он дернул ногой, пошевелил пальцами и закрыл глаза. Хорошо.
— Эй, Марк! Идем купаться! — возникший перед ним Вуд бесцеремонно полил Флинта морской водой и, когда тот, возмутившись, вскочил, схватил за руку. — Скорее! Я видел там мурену. А еще, кажется, дельфинов, ну, или акулу. Идем!
Флинт широко зевнул, с сожалением поглядел на лежак, но позволил себя увести.
Последняя неделя была идеальна. Именно такая, какой он и представлял себе отпуск: много моря, солнца и секса. Совершенно потрясающие разноцветные рыбки, довольный Вуд, который не мог усидеть на месте и все рвался заплыть поглубже, пройти подальше и с упоением исследовал богатства восточных базаров, он торговался с арабами так, что те невольно проникались к нему уважением, купил им кофе и каких-то потрясающе пахнущих специй, обзавелся парой занятных магических сувениров и раздобыл для тетушки несколько неразвернутых папирусов.
Они плавали с маггловскими аквалангами и с жаброслями, пару раз удирали от акул, кормили дельфинов и однажды даже покатались на них, ловко оседлав скользкие спины и летя вперед по лунной дорожке.
Свое путешествие под небом, усыпанным бесчисленными звездами, они не обсуждали. И только перед рассветом оба словно замирали и обращали свой взор на восток, туда, где возвышалась гора Моисея, как ее называли магглы. Флинт прижимал к себе Вуда и, глядя на розовеющую полоску неба, думал о чем-то неясном, но очень высоком, торжественном и настоящем. А потом лез целоваться, пропустив мимо ушей пару ехидных замечаний в своей адрес. Потому что вот так встречать рассвет было хорошо и правильно, и в душе поднимались отголоски того ликования, что он испытывал, стоя на горе и чувствуя, что снова живет.
Иногда он даже думал, что вся эта затея с черным обелиском была не зря, и он сумел раскрыть главную тайну Древнего Египта. А иногда — что больше никогда не поедет с Вудом в Египет, потому что, черт его знает, что ему придет в голову в следующий раз. И еще — как же хорошо, что тетка Оливия не воспитывала Вуда на сказках древних ацтеков.