читать дальшеЧто я ему приказал? Кажется, «сдохни вместе со мною»? Или «гори в аду»? Просто «прекрати» на него не подействовало, и он все продолжал пытаться меня поджарить. И надо сказать, вполне успешно. Черт меня дернул связаться с пирокинетиком. Что за легкомыслие было думать, что я смогу его контролировать всегда… Как выяснилось, «всегда» длилось только до тех пор, пока маленький звереныш не накопил достаточно ярости.
Я оторвал ему голову. Потом, когда все было уже кончено. Когда его собственный огонь перекинулся на него и он завизжал от боли как поросенок, которого мясник держит за ноги, собираясь перерезать горло. Мои черные потрескавшиеся сочащиеся сукровицей руки смотрелись так неуместно на его все еще белом горле. А в его глазах были ужас и боль. И понимание того, что этой выходки ему не пережить… Голова покатилась куда-то по полу, глухо стуча по светлому паркету. И я опустился вслед за ней. Было больно. А потом стало темно.
Я очнулся от боли. Она обволакивала мое тело, как околоплодные воды обволакивают младенца в материнской утробе. И я плавал, покачиваясь, на ее волнах. Тело казалось почти невесомым и в тоже время словно вылитым из чугуна. Я открыл глаза и взглянул на свои испещренные кровоточащими язвами пальцы. Кожа обуглилась и сходила струпьями. Мой волк подошел ко мне и лизнул лицо, а потом улегся рядом, положив морду мне на грудь, и тихо заскулил. Мне было жаль волка. Ему, наверное, тоже не нравилось умирать здесь, на полу заставленного вычурной мебелью помещения так и не ставшего домом , не имея возможности даже подняться, не то что позвать на помощь. И наблюдая подслеповатыми из-за сочащейся крови глазами за постепенно светлеющим небом. Я с трудом поднял руку и потрепал его по голове, зарылся пальцами в остро пахнущий лесом мех и закрыл глаза. Наверное, теперь придет Агнес.
Мне не хотелось ее видеть. Точнее, мне не хотелось, чтобы она видела меня таким: жалким и умирающим. И отталкивающе-страшным. Наверное, она станет плакать. А я даже подняться не мог, чтобы попытаться ее утешить. И дети… Такое зрелище не для детских глаз, даже если они мне только кажутся.
Но они все равно пришли. Встали рядом и смотрели на меня пустыми мертвыми глазами, изредка смаргивая. И от этого мне становилось еще более жутко и горько. Волк облизал мое лицо широким мокрым языком. Наверно, слизывал выступившие слезы. Я попытался улыбнуться и почувствовал, как трескается, расходясь, кожа на моих щеках.
А потом появился Эдмон. Вот уж кого я не ожидал здесь увидеть. Мне было так странно видеть его в сонме моих призраков. И приятно. Потому что он точно не станет плакать. И смотреть на меня стеклянным взглядом тоже не станет. А попрощаться… Пожалуй, с ним бы мне хотелось. Если бы он был настоящий, я бы попросил его передать Владу... что-нибудь хорошее. Кольцо там на память. Хотя вряд ли он бы стал его носить. Эдмон хмурился и его темно-серые, словно грозовое небо, глаза на мгновение расширились. Наверное, от удивления. Это выглядело довольно смешно. Я бы, наверное, рассмеялся вслух, но мне было больно. И я только хрипло кашлял, чувствуя как саднит сорванное горло… А потом мое тело прошила такая невыносимая боль, что волк, взвизгнув, взвился вверх, больно ударяя меня лапами в грудь. А дальше снова стало темно и я робко понадеялся, что больше не очнусь до рассвета.
@темы:
Поль,
вампиры,
игра
-
-
13.12.2011 в 01:39